Образ века в стихотворении О. Мандельштама "Век"
Век мой, зверь мой...
О. Мандельштам
Осип Мандельштам по праву занимает особое место в литературе XX века - среди таких великих имен, как Маяковский, Есенин, Ахматова, Цветаева, Пастернак.
Поэт всегда был честен и открыт перед собой и своим временем, и хотя на его долю выпало немало испытаний, стремился к свободному и откровенному выражению своих мыслей, без страха и сомнения шел навстречу нелегкой судьбе. И поэтому даже в тяжелейшие для себя и страны годы он не мог не очутиться на самом высоком гребне исторического прозрения © Алл Соч. РУ 2005 и самопостижения. Чуткое сердце и раскрепощенный ум давали ему возможность заглядывать в будущее и трезво оценивать настоящее.
Образ жестокого и кровавого времени, взрастившего в то же время целую плеяду замечательных поэтов и писателей и явившегося "колыбелью новой жизни", предстает перед нами в стихотворении О. Мандельштама "Век", написанного в 1923 году.
Кровь-строительница хлещет Горлом из земных вещей, Захребетник лишь трепещет На пороге новых дней.
Мандельштам принял революцию в надежде, что она принесет народу истинную свободу и, следовательно, - счастье. Революция принесла боль, кровь, голод, разруху* потому что началась не с построения нового, а с разрушения старого. Но в тяжелое для страны время Мандельштам не покидает родину в поиске более спокойной жизни, а готов разделить с ней и горе, и радость.
Век мой, зверь мой, кто сумеет Заглянуть в твои зрачки, И своею кровью склеит Двух столетий позвонки?
Век представляется поэту зверем, потому что для этого времени были характерны надчеловечность, стихийность, неуправляемость событий, сумевшие сломать хребет налаженного бытия, но неспособные самостоятельно взрастить новое существо. Мандельштам видит глубокие корни разыгравшейся трагедии и готов чувствительным инструментом своего искусства помочь взбаламученному и разъяренному веку вновь обрести гармонию и лад, чтобы укрепить изуродованный и окровавленный хребет времени "флейтой-позвоночником":
Чтобы вырвать век из плена, Чтобы новый мир начать,
Узловатых дней колена Нужно флейтою связать.
Но для построения нового нужно время, а его катастрофически не хватает, так же как не хватает для залечивания ран целой страны усилий одного поэта: "льется, льется безразличье на смертельный твой ушиб".
И все же, несмотря на тяжелые события, свидетелем которых стал и Мандельштам, жизнь продолжается, идет своим чередом. Человек - лишь песчинка в океане мироздания, и она способна не только на разрушения, но и на созидание - в это нужно верить и к этому стремиться. А иначе жизнь пройдет мимо, оставив людей в одиночестве со своими бедами, проблемами и болью.
И еще набухнут почки, Брызнет зелени побег, Но разбит твой позвоночник, Мой прекрасный жалкий век! И с бессмысленной улыбкой Вспять глядишь, жесток и слаб, Словно зверь, когда-то гибкий, На следы своих же лап.
Век мой, зверь мой...
О. Мандельштам
Осип Мандельштам по праву занимает особое место в литературе XX века — среди таких великих имен, как Маяковский, Есенин, Ахматова, Цветаева, Пастернак.
Поэт всегда был честен и открыт перед собой и своим временем, и хотя на его долю выпало немало испытаний, стремился к свободному и откровенному выражению сво-их мыслей, без страха и сомнения шел навстречу нелегкой судьбе. И поэтому даже в тяжелейшие для себя и страны годы он не мог не очутиться на самом высоком гребне исторического прозрения и самопостижения. Чуткое сердце и раскрепощенный ум давали ему возможность загля-дывать в будущее и трезво оценивать настоящее.
Образ жестокого и кровавого времени, взрастившего в то же время целую плеяду замечательных поэтов и писа-телей и явившегося «колыбелью новой жизни», предстает перед нами в стихотворении О. Мандельштама «Век», на-писанного в 1923 году.
Кровь-строительница хлещет Горлом из земных вещей, Захребетник лишь трепещет На пороге новых дней.
Мандельштам принял революцию в надежде, что она принесет народу истинную свободу и, следовательно, — сча-стье. Революция принесла боль, кровь, голод, разруху, по-тому что началась не с построения нового, а с разрушения старого. Но в тяжелое для страны время Мандельштам не покидает родину в поиске более спокойной жизни, а готов разделить с ней и горе, и радость.
Век мой, зверь мой, кто сумеет Заглянуть в твои зрачки, И своею кровью склеит Двух столетий позвонки?
Век представляется поэту зверем, потому что для этого времени были характерны надчеловечность, стихийность, неуправляемость событий, сумевшие сломать хребет нала-женного бытия, но неспособные самостоятельно взрастить новое существо. Мандельштам видит глубокие корни ра-зыгравшейся трагедии и готов чувствительным инстру-ментом своего искусства помочь взбаламученному и разъя-ренному веку вновь обрести гармонию и лад, чтобы укре-пить изуродованный и окровавленный хребет времени «флейтой-позвоночником»:
Чтобы вырвать век из плена, Чтобы новый мир начать, Узловатых дней колена Нужно флейтою связать.
Но для построения нового нужно время, а его катастро-фически не хватает, так же как не хватает для залечива-ния ран целой страны усилий одного поэта: «льется, льет-ся безразличье на смертельный твой ушиб». Материал с сайта
И все же, несмотря на тяжелые события, свидетелем которых стал и Мандельштам, жизнь продолжается, идет своим чередом. Человек — лишь песчинка в океане ми-роздания, и она способна не только на разрушения, но и на созидание — в это нужно верить и к этому стремиться. А иначе жизнь пройдет мимо, оставив людей в одиночестве со своими бедами, проблемами и болью.
И еще набухнут почки, Брызнет зелени побег, Но разбит твой позвоночник, Мой прекрасный жалкий век! И с бессмысленной улыбкой Вспять глядишь, жесток и слаб, Словно зверь, когда-то гибкий, На следы своих же лап.
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском
На этой странице материал по темам:
- мандельштам век метафоры
Стихотворение «Век» было написано Мандельштамом в 1922 г. Это осмысление писателем нового века, своей эпохи, революции 1917 г., которую молодой поэт принимал с восторгом, гражданской войны и её последствий.
Литературное направление и жанр
Приметы акмеизма как основы творчества поэта ярко проступают в этом стихотворении. Все абстрактные понятия овеществляются (век подобен зверю, нынешнее тяжёлое время разбило его позвоночник, земные стихии тоже имеют хрящи и позвонки). Для тонко чувствующего Мандельштама наступивший хаос подобен смерти его любимых земных осязаемых вещей, разрушению миропорядка. По жанру стихотворение относится к философской лирике, это элегия.
Тема, основная мысль и композиция
Стихотворение состоит из 40 строк. Оно делится на 5 восьмистиший. Каждое восьмистишье формально распадается на 2 четверостишья, не соединённых рифмовкой, а связанных между собой по смыслу. Каждое восьмистишье – новый поворот мысли поэта.
В первой строфе лирический герой обращается к зверю-веку, который пришёлся на перелом эпох, чей позвоночник сломан. Поэт определяет основные проблемы века: все земные вещи ранены, у них горлом хлещет кровь. Но она же – кровь строительница. Только жертва крови склеит позвонки зверя. Это должен быть человек не робкого десятка, не захребетник. Ему придётся заглянуть в зрачки зверя, стать с ним лицом к лицу, постараться его понять. Это поиск героя, мольба о помощи.
Вторая строфа указывает на причину того, почему зверь ранен: волна играет его позвоночником. Исследователи творчества Мандельштама видят в волне символ революции, но символ всегда многозначен. Это могут быть разные драматические и трагические события на сломе веков. Во второй части строфы речь идёт о деяниях «волны». Век уподобляется нежному хрящу ребёнка, принесённому в жертву. С точки зрения лирического героя, убито всё наиболее важное и уязвимое (темя жизни), причём в начале своего существования, в младенчестве земли.
В третьей строфе лирический герой предлагает свой выход, как начать «новый век» и вырвать из плена старый. Здесь слово век приобретает ещё более узкое значение «эпоха», то есть может исчисляться даже не человеческой жизнью, и тем более не столетием, а быть коротким переломным периодом. У века появляются колена, состоящие из узловатых дней. Флейта, которая связывает колена – это символ творчества или созидания. Но созидание невозможно, потому что волна (революция и катаклизмы) раскачивается не сама по себе, а люди своей тоской и жаждой хорошей жизни качают волну. Гадюка, дышащая мерой золотого века – одновременно и змей-искуситель, предложивший революционный путь, и мудрый идеал золотого века, к которому стремились жаждущие революции.
Четвёртая строфа о ходе истории и смене эпох в целом. Лирический герой предполагает, что другие времена будут счастливыми, но тот век, в который ему довелось жить, может только оглядываться назад, на то время, когда он был гибким зверем, на следы своих деяний тех времён, когда позвоночник не был разбит.
Последняя строфа трагична. Лирический герой не нашёл культурного героя, способного исцелить зверя. Кровь-строительница продолжает хлестать из земных вещей (рефрен первой строфы). Все земные стихии (море, небо) равнодушны к происходящему в человеческом обществе. Рана века смертельна, эта эпоха будет ознаменована трагическими событиями.
Тема стихотворения – пророчество о трагичности и неисцелимости века, о разрушительности происходящих событий. Основная мысль – неотвратимость и неизбежность разрушений и гибели, которая обусловлена бездействием и непониманием общества, отсутствием в нём настоящих героев.
Тропы и образы
Всё стихотворение метафорично (век-зверь, кровь-строительница, позвонки столетий, горло земных вещей, трепещет захребетник, порог новых дней, темя жизни, вырвать век из плена, связать флейтой узловатые колена, тёплый хрящ морей мещет в берег горячей рыбой, птичья сетка – небо, влажные глыбы – облака) . Эпитеты в стихотворении чаще всего метафорические Смертельный ушиб – важнейший образ, вывод о невозможности исцеления эпохи, попытка смириться.
В основе образов олицетворение. Мандельштам одушевляет не просто явления природы (море, небо тоже имеют позвонки, глядят, волна играет), но и абстрактное понятие эпохи (век, горло у земных вещей). У зверя-века описана не только внешность (зрачки, позвонки, узловатые колена дней, лапы), но и внутренние качества (эпитеты прекрасный, жалкий, когда-то гибкий, жесток и слаб, бессмысленная улыбка ).
Двойное сравнение во второй строфе (век сравнивается с нежным хрящом ребёнка, а его принесение в жертву – с библейской жертвой ягнёнка) усложняет синтаксис и восприятие.
Символичны образы волны, гадюки, дышащей мерой золотого века, флейты, крови вещей.
Гамлет – тот герой, который есть у человека эпохи Возрождения, но которого нет в начале 20 в. Он готов вправить век собственной рукой. Другое дело, что у него не получается.
Размер и рифмовка
Стихотворение написано четырёхстопным хореем, ритм простой и чёткий, рифмовка перекрёстная, женская рифма чередуется с мужской. Простая форма не отвлекает от содержания, которое каждый читатель понимает по-своему, интерпретируя стихотворение в рамках текста.
"Осуществление на практике массового
внутреннего преображения человеческих
существ путем Самоосознания есть самое
революционное открытие нашего века"
Shri Mataji Nirmala Devi.
Meta Modern Era. 2008.
Творчество Осипа Мандельштама является частью метаистории и метакультуры. Такие поэты рождались в разных культурах и эпохах, и творчество их отражало гораздо большее, чем то историческое время, в которое они жили, несмотря на его трагизм и катастрофичность.
Анализируя творчество таких поэтов нет никакой необходимости изучать их биографию и, тем более, привязывать их стихи к конкретным биографическим фактам, событиям, литературным направлениям. Сами поэтические тексты открывают двери в метаисторический и метакультурный контекст.
Если бы стихи остались на каменных скрижалях без имени автора, только с датой их написания, если б они были найдены через несколько столетий, и нашелся бы тот, кто попытался бы расшифровать их смысл, то для потомка не имела бы никакого значения биография автора. Возможно, и имя было бы не так важно. Но дата была бы важна. 1922 год, стихотворение "Век мой".
Возможно, что в этом тексте есть гораздо больше, чем мы сегодня можем прочитать, возможно. Но и сегодня, читая и анализируя поэтический текст стихотворения "Век мой", можно прочитать очень многое. Очень многое и очень достоверное, потому что образы его точны.
Удивительно то, что абсолютно точные метаисторические процессы выражены с помощью поэтической интуиции. Если бы об этих событиях поэту пришлось говорить прозой, вряд ли бы он был настолько достоверен. Да и вряд ли бы он вообще признал, что они ему известны.
При анализе именно этого стихотворения важнейшим является вполне конкретный факт: дата написания стихотворения.
В 1922 году Осип Мандельштам задал грядущему 20 веку вопрос: "Век мой, зверь мой, кто сумеет Заглянуть в твои зрачки, Кто своею кровью склеит Двух столетий позвонки?"
Он предчувствует, что НЕКТО восстановит хребет века СВОЕЮ кровью. Поэт употребляет слово КТО, значит это должна быть какая-то личность, человек.
А какому человеку это может быть под силу? Ведь сделать это настолько же страшно, насколько страшно вплотную приблизиться к зверю и заглянуть не просто в глаза, а в зрачки. Поэт предполагает, что это произойдет, что это случится. Он употребяляет будущее время: "Сумеет, склеит."
Следующие строки говорят о том, что та самая кровь, которая сможет выполнить эту немыслимую работу, уже "хлещет горлом", то есть это кровотечение смертельно. И кровь эта хлещет из самых простых "земных вещей".
Кровотечение смертельно, но кровь названа "устроительницей". Что-то разрушается, а что-то строится. Разрушаются "земные вещи", а склеиваются позвонки столетий. И что это за перелом в позвоночнике? Чей это позвоночник?
Два столетия - это только отдельные позвонки. Но что есть весь позвоночник? Не может ведь поэта интересовать только часть, без целого. Его интересует весь позвоночник, который не имеет никакого другого определения кроме как н е в и д и м ы й позвоночник.
Кто может увидеть это целое?
Поэту позволено увидеть целое силой его поэтической интуиции; весь позвоночник - это вечность. Позвоночник - это ведь то, что принадлежит живому существу. Вечному живому существу, исходя из логики этого стихотворения.
"Тварь, покуда жизнь хватает,
Донести хребет должна"...
Тварь, творение, нечто земное и сотворенное, обычное, одно из многих. То что имеет свой собственный хребет. И с этим обычным хребтом, принадлежащем обычной земной твари, то есть живому существу, тоже должно что-то произойти. Здесь очень важно слово ДОЛЖНО: "донести хребет должна".
Причем она, "тварь",(творение, позвольте мне сказать человеческое творение, ведь именно о человеке, как о творении, говорит сейчас поэт) еще должна успеть сделать это.
"Покуда жизнь хватает", пока жива. Когда жизни не хватит, то уже не успеет, уже с позвоничником обычной земной твари ничего не произойдет, если она "не успеет".
Поэт говорит о долженствовании и о спешке, о том что отпущен для каждой земной "твари" в этом веке какой-то короткий период, во время которого что-то должно произойти с позвоночником, и что надо поторопиться, чтоб этот что-то произошло.
Не много ли загадок? Самое удивительное, что немного! Совсем немного! Только немного терпения для исследователей, разгадка будет.
"И невидимым играет
Позвоночником волна"
Волна - это колебания, это движение, это пульсация, это что-то вибрирующее. это ВИБРАЦИИ. По позвоночнику обычной твари, человеческой личности, идет "играющая", вибрирующая волна.
Здесь речь идет уже не о том "разбитом" позвоночнике, о котором речь шла в первой строфе, потому что не мог бы быть употреблен радостный глагол "играть"
Не может в разбитом позвоничнике "играть" никакая волна.
Речь идет о другом позвоночнике, его поэт отделил от первого употребив слово "хребет". То есть позвоночник вечности разбит, а в позвоночнике живой твари играет волна, вибрации.
"Словно нежный хрящ ребенка
Век младенческий земли"
Речь идет не о смене 19 и 20 веков. "Век" имеет более широкое значение, временные рамки здесь неуместны. Вся земля находится в младенчестве, и еще не окостенели хрящи, еще все способно к развитию и трансформации.
А возможно и так, что старое, закостеневшее, прежний прочный хребет разбит или трансформирован в нежное, младенческое, в котором спрятана возможность роста, развития, чего-то нового.
"Снова в жертву как ягненка
Темя жизни принесли"
Что это за темя? И как можно принести в жертву темя? Именно темя. Это не литературный прием, когда имеется ввиду принести в жертву голову, то есть отдать на заклание. Нет, Мандельштам очень точен. Именно темя.
Темя - это область родничковой кости, которая в младенчестве является мягкой.
Известно, что на санскрите эта область называется брахмарандра. Известно также, что первозданная и мощная сила, заключена у каждого человека в крестцовой области, в кости. Кость эта на латыни называется sacrum. Не все медики задают себе вопрос, почему крестцовая косточка в переводе с латыни называется священной, сакральной. Если бы они задавали такой вопрос своим профессорам, то, возможно, западная медицина была бы совершенно иной, чем она есть сегодня.
У поэта другой способ познания жизни, поэтому он может и задать такой вопрос, и сразу же на него ответить.
Крестцовая косточка sacrum находится в самом низу позвоночного столба. И оттуда поднимается вдоль по позвоночнику мощная сила, создающая волны "игры", вибраций.
Каким-то непостижимым образом эта дремлющая с сакруме сила способна пробудиться, пройти вдоль позвоночного столба и выйти через область брахмарандры, область темени, родничка.
В момент пересечения этой силой области темени человек становится просветленным, а эта область родничковой косточки "открывается".
Человек получает соединения со всей проникающей божественной силой, называемой на санскрите парамчайтанья.
Процесс этот описан пророками и святыми всех религий. И обозначен на картинах и иконах как языки пламени над головами учеников Христа и нимбами над головами святых, описан этот процесс и как открытие тысячелепесткового лотоса.
Конечно, этот таинственный и величайший процесс пробуждения достигался святыми через молитву, аскезу, отшельничество. Это происходило с единицами. Некоторые из этих имен были известны человечеству, некоторые остались безвестны. Но это были единицы на протяжение истории человечества.
Поэт не случайно говорит в одной строфе о хребте, "невидимом" позвоночнике и о темени.
Нет четкого ответа на вопрос, чье темя и чей позвоночник. Он невидим человеческому глазу. Он непознаваем человеком, но все же Человек, Поэт уже знает, что этим непознаваемым позвоночником играет волна. Откуда он может это знать? Литературный прием? А если нет? Если Поэт не только знает игру этой волны, но и сам чувствует ее? Чувствует ее своим собственным позвоночником и своим теменем.
Поэт упоминает нежность, младенческий возраст,"новый мир". Есть ощущение того, что здесь, в этих стихах присутствует какой-то ребенок, чье темя еще совсем нежно, и позвоночник как "хрящ ребенка".
Он предчувствует, что на земле уже есть или скоро появится младенческий хребет, по которому со всей мощью потечет эта сила. Есть уже на земле(или вскоре появится) младенческое темя, принадлежащее тому же ребенку, и оно будет "принесено в жертву жизни", то есть будет служить всей Жизни, всему живому в мирозданьи, каждому творению.
И именно к нему должны успеть " донести хребет" все человеческие создания, находящиеся на этом переломном этапе эволюции на земле.
С ними, с людьми, должно что-то произойти таинственное, что не может быть выражено поэтом в четких определениях. Но поэту, то есть лирическому герою, дано предощущение, ожидание того, что европейцы называют "адвент", и то, что называется пророчество.
Что ожидается? Что произойдет?
Все разбитое и разрозненное, все рассыпанные части целого, все, что подверглось разрушению, деструкции во время господства этого звериного "века" (в Пуранах это описано как кали юга), все будет собрано и восстановлено в полной гармонии. Все будет связано звуком флейты, которая сама напоминает позвоночник(здравствуйте, Владимир Владимирович Маяковский и ваша "Флейта-Позвоночник!)
"Чтобы вырвать век из плена,
Чтобы новый мир начать,
Узловатых дней
Нужно флейтою связать".
Дни узловаты, потому что, проходя по позвоночнику, поднимаясь из кости "sacrum", эта божественная сила преодолевает препятствия, мягко их убирает, и так, разбитое и разрозненное, соединяется в целое.
Слово "узлы" тоже очень важно и очень конкретно. Если человек совершает в жизни ошибки, то на пути этой физической силы образуются препятствия в виде узлов, и этой силе приходится их устранять, чтоб достигнуть темени, и связав воедино, начать новый мир, дать человеку новое, второе рождение, дать человеку возможность стать просветленной личностью. Только теперь предчувствие поэта говорит о том, что это может произойти с каждым обычным человеком, если он "успеет" .
"Этот век волну колышет
Человеческой тоской,
И в траве гадюка дышит
Мерой века золотой".
Человеческая тоска связана с тем, что человечество ожидает этого события. Ожидает бессознательно, и ожидание так долго длится, что выражается этой бессознательной тоской. Человечество предчувствует, что у этого "века", у этого метаисторического отрезка времени есть своя "золотая мера".
А поэт и здесь очень точен.
"Гадюка", змея, которая дышит в траве, еще невидима, незнакома человечеству, она еще является тайной, сакральным знанием.
Та самая сила,которая пробуждается в косточке sacrum и поднимается вдоль позвоночного столба, пересекает область родничковой кости, эта сила лежит свернутой до своего пробуждения в сакруме. Она свернута в три витка, и ее символом является змея. Сила эта на санскрите называется кундалини. Проходя по своему пути, самому центру человеческого существа, она освещает свой путь золотым светом, что подробно описано на санскрите.
"И еще набухнут почки,
Брызнет зелени побег!"
Пробуждение этой силы является таким же спонтанным процессом, как и пробуждение почки и прорастание зерна, потому что управляется он всепроникающей силой. Поэт предсказывает это массовое пробуждение, массовое "набухание почек", появление "зеленых побегов" человеческих существ. Он предсказывает Работу той самой Личности, чей позвоночник и чье темя еще пока младенчески нежны. Он предсказывает рождение этой великой Личности.
"...И горящей рыбой мещет
В берег теплый хрящ морей"
Моря и океаны предстают одной гигантской рыбой, у которой тоже есть хребет.
Выход рыбы на берег - это переломный пункт эволюции, когда живые существа осваивали сушу. И должна была быть первая рыба, которая первая вышла на берег, чтоб за ней начался эволюционный процесс.
Такой же эволюционный толчок произошел с человечеством, когда на земле появилась Личность, пробудившая темя тысяч и тысяч тех, кто давно ее ожидал с "человеческой тоской".
Их было много, Осип Мандельштам был не один.
Они рождались в разных странах и в разных эпохах. Эти предсказания есть в творчестве Ади Шанкарачарья и Вильяма Блейка.
Осип Мандельштам выразил это ожидание, используя русскую речь. Многие пророки указывали и время, когда это произойдет.
Поэт не случайно говорит о некоей Рыбе. Событие это произошло в эпоху Рыб. Около 2000 тысяч лет назад великий индийский астролог Ачарья Бхуджнандер Татвачари написал в своей книге "Нади Грантх" о том, что великая Личность придет на землю в созвездии Рыб, и начнется Новая Эра".
" И с высокой сетки птичьей,
От лазурных влажных глыб
Льется, льется безразличье
На смертельный твой ушиб".
Лирический герой поднимает голову к небу и видит в лазурной высоте рисунок из множества птичьих крыльев, и рисунок этот напоминает сеть. Птица является символом пробужденного духа, второго рождения или истинного крещения. Поэт видит коллективное пробуждение и восхождение.
Эта строчка отсылает нас еще к одному известному древнеиндийскому мифу: на стаю птиц была наброшена сеть, и все они должны были погибнуть. Но коллективным усилием они попытались взлететь все одновременно, и им это удалось. Так они избежали гибели.
Смертельный ушиб этой метасовременной эпохи (я отсылаю вас к книге, цитатой из которой начинается этот анализ текста) остался внизу, а птицы, сумевшие взлететь, смотрели без привязанности вниз. Они были спасены.
Процесс массового внутреннего пробуждения человеческих существ назван самореализацией.
Это понятие употребляется сейчас очень широко, в этом можно убедиться "загуглив" это слово. На самом же деле, это перевод с английского корня "realize". Так было переведено на английский язык санскритское слово "gnyana", знание. К русскому языку это слово гораздо ближе, так как здесь общий корень. По-русски точнее было бы перевести "самоосознание".
В этом стихотворении Осип Мандельштам описал процесс массового внутреннего самоосознания, которое ожидает человечество.
В этой статье я не даю никаких ссылок, оставаясь в рамках текста. Основной и исчерпывающей ссылкой является имя автора той цитаты, которая приведена в начале статьи.
Почему вначале я написала, что очень важна дата написания этого стихотворения?
1921 год является годом рождения очень особой личности. Поэтический гений Мандельштама знал это, и его вестью людям было стихотворение "Век мой, зверь мой".
Осип Мандельштам – поэт серебряного века, века революции слова и литературы, века революции народной и правительственной, века обновленного и разящего прямо в глаз. Его произведения исполнены символизмом, включенным в систему «нового», не побоюсь этого слова, модернового слова. Одним из таковых является стихотворение «Век», написанное в 1922 году.
Написанное в 1922 году, стихотворение являлось некоей реакцией поэта на ранее произошедшие события, а именно на революцию 1917 года. Произведение создавалось наряду с другими стихотворениями, и по сути своей, оно не имеет под собой конкретно вырванного из контекста инцидента, а лишь является отголоском революционного обновления страны.
Данная работа – первая часть трилогии, которая посвящена критике нового времени и переосмыслению прошлого. Чем дольше поэт жил при советской власти, тем мрачнее становились краски в его стихах. Следом за «Веком» пошли «1 января 1924» (1924) и «За гремучую доблесть грядущих веков…», где автор говорит о произошедших переменах с гневом, тоской и разочарованием.
Жанр, размер, направление
Мандельштам, раздумывая над последствиями революций и гражданских войн, вплетает ноту грусти в свои строфы. Оттого произведение стоит отнести к жанру лирики, а если быть конкретнее – к лирической элегии. Философско-томные заключения и сравнения, такие как:
Это век волну колышет
Человеческой тоской,
И в траве гадюка дышит
Мерой века золотой.
Автор формулируют основные мировоззренческие идеалы поэта в данное время, в данном месте: одновременное ощущение хаоса и смены порядка приводят Мандельштама в замешательство. Однако довольно абстрактные, не поддающиеся представлению понятия, он упорядочивает в систему символов и конкретных слов: «Век мой, зверь мой, кто сумеет заглянуть в твои зрачки…» — это своеобразные метафоры, вводимые поэтом. Подобная конкретизация называется акмеизмом: расплывчатые и обобщенные явления становятся вполне вещественными и в некоей мере обытовленными, пригодными для представления.
Размер стихотворения определяет и сам ритм: это четырехстопный хорей. По звучанию и согласованию звуков – просто и ритмично. Оттого и хочется читать его взахлеб – символы и образы представлены достаточно динамично.
Образы и символы
Символом революции и гражданской войны следует назвать все произведение в целом. Однако отдельные образы четко коррелируются с обозначением конкретного события:
И невидимым играет
Позвоночником волна
Волна – образ революции, захватывающий и заглатывающий все сущее, попадающееся на пути. Она прокатывается сквозь леса, тайгу и снега от Санкт-Петербурга вплоть до Сибири. По свойствам — она стихийна, подобно цунами, состоящему из «пучка» волн, движущихся к берегу.
Век, уподобляющийся зверю, символизирует «оскал», некогда направленный против режима власти, против монархии и всех ее сторонников. Он воплощает несогласие, подобно животному, не желающему подчиняться человеческим командам.
Кровь-строительница хлещет
Горлом из земных вещейМетафора крови – флаг социализма…Социализм – строитель современного, наступившего режима. Именно на крови, пролитой пролетариатом, на крови, пролитой монархическими слугами и подчиненными, зиждется воцарившийся порядок.
Темы и проблемы
Стихотворение отмечено, прежде всего, темой революции, как говорилось ранее. Безжалостной и кровопролитной нитью проходит она «волной», не щадя никого. Война народа, освещенная в произведении, является скорее впечатлением поэта, нежели каким-либо призывом к действию.
Произведение Мандельштама не представляет собой сборную солянку проблематик, упорядоченную в одну систему. Скорее, автор грешит на чрезмерную жертвенность и многогибельность подобных переворотов. Он указывает на «человеческую тоску» и «кровь-строительницу» как на основные составляющие событий революционных и беспокойных.
Смысл
«Век» Мандельштама имеет смысловое деление на восьмистишья. Каждое новое – сюжетный виток событий, тянущихся друг за другом.
- Первое из них – это непосредственная важность переломной обстановки двух столетий: назревают перемены, все прежнее – не имеет будущего, а настоящее подобно хребту, сломанному и бессильному.
- Вторая строфа – сущность перелома – волна. Революционная волна, породившая жертвенность и отчаяние столетия, погубившего в корне все мирное.
- Третья строфа – надежда на спасение. Осветление хмурой революции существует! Флейта – символ творческого благоденствия, именно оно способно «зашить» хребет и вдохнуть жизнь в некогда торжествующее искусство. Однако люди покамест неподвластны силе творчества, они являются источниками беспокойств. Стоит лишь прислушаться к флейте: она подскажет. Однако ж сейчас – это невозможно.
- В четвёртой тематической строфе автор описывает актуальную ситуацию страны: она разбита, угнетена и лишь оглядка на степенное и развитое, сулящее благополучие прошлое, заставляет скорбеть о невыносимой ошибке настоящего.
- Пятая, решающая строфа, посвящена бесповоротно трагическому исходу эпохи. Если быть точнее – век ранен смертельно, не существует более исцеления. Бремя трагедий протянется на столетие… Кровь не остановить, она все еще хлещет, поглощая человеческое общество в круговорот революций…
Средства художественной выразительности
Символы и образы исполнены олицетворения: «Век – зверь», «Кровь – строительница»…Горлом обладают земные вещи, лишенные одухотворения. «Век глядит», а также имеет позвоночник или хребет, нещадно поломанный революцией…
Более того, тропом предстает здесь и сравнение: «Словно зверь, когда-то гибкий, На стопы своих же лап…»
Произведение богато на эпитеты: «от лазурных, влажных глыб…». В данном случае читателю представляется море, цвета и состояния эпитета. Созерцатель втягивается в пространство текста, окружается обстановкой, представленной в произведении.
Более того, текст переполнен оксюморонами: «Прекрасный, НО жалкий век», «Горячая рыба»… Оксюморон применен для «шокирования» читателя, его втягивания в хаотичное пространство произведения. Вещественные вещи предстают перед созерцателем как нетипичное и что-то особенное, являющееся характеристикой трагического, обособленного века ярких событий.
Интересно? Сохрани у себя на стенке!
