Ставить памятники героям литературных произведений стало модно в последнее время. «Блог нашего города» собрал 15 интересных памятников на улицах российских городов.
Начнем с Тобольска. Открывает нашу подборку памятник Робинзону и Пятнице. Памятник литературному герою Даниэля Дефо установлен в городе не случайно. Во второй книге о путешествиях Робинзона писатель отправил своего героя в столицу Сибири Тобольск.
6 – Из Тобольска отправляемся в северный Ханты-Мансийск. Здесь на площади речного вокзала встречает и провожает корабли героиня повести Александра Грина «Алые паруса» –Ассоль.
7 – В Омске перед входом в местный ТЮЗ установлен памятник Дон Кихоту, герою книги Мигеля де Сервантеса «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский».
8 — Памятник бравому солдату Швейку установлен в Самаре. Скульптура литературного героя находится недалеко от здания бывшей гостиницы «Сан-Ремо», в которой в 1918 году жил создатель Швейка чешский писатель Ярослав Гашек.
9 — Памятник собаке — Биму из книги писателя Гавриила Троепольского «Белый Бим Черное Ухо» — был установлен 1998 году в Воронеже у входа в театр кукол.
1 0 – Памятник барону Мюнхгаузену установлен в Калининграде. Скульптура подарена городу жителями Боденвердена, откуда был родом прототип барона - Карл Иероним Фридрих барон фон Мюнхгаузен. Так же известно, что барон дважды посещал Кёнигсберг – по дороге в Санкт-Петербург и обратно.
11 — В московском дворике на улице Советской Армии присели на лавочке два литературных героя из романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» — Коровьев и кот Бегемот. Памятник был открыт в августе 2006 года.
12 — Памятник герою книги Ильфа и Петрова, великому комбинатору Остапу Бендеру находится в Пятигорске. Скульптура расположена около туристической достопримечательности – «Провал». По книге Остап был очень удивлен, когда узнал, что «город не догадался до сих пор брать гривенники за вход в Провал».
13 — Памятник героям произведений Артура Конан Дойля сыщику Шерлоку Холмсу и доктору Ватсону находится на Смоленской набережной в Москве. В героях легко угадываются черты Василия Ливанова и Виталия Соломина, сыгравших этих персонажей в советском телесериале.
14 – В Екатеринбурге рядом с областной библиотекой им. Белинского открыли памятник Человеку-невидимке. На земле лежит металлическая плита с отпечатками ступней и надписью «Первый в мире памятник Человеку-невидимке, герою новеллы Герберта Уэллса».
15 — Памятник носу майора Ковалева, главного героя повести «Нос» Николая Гоголя, находится в Санкт-Петербурге. Скульптура появился по инициативе актера Вадима Жука в середине 90-х годов. В 2002 году нос пропал. Его не могли найти целый год, пока пропажу не подкинули в парадную на Средней Подъяческой улице.
Вконтакте
Поэт, баснописец, драматург и публицист, С. В. Михалков (род. 1913) известен и как общественный деятель.
Первое стихотворение поэта увидело свет в 1928 году, в одном из журналов Ростова-на-Дону. В творческом становлении литератора сыграло большую роль его увлечение баснями Крылова, сказками Пушкина, стихами Лермонтова и Некрасова, а также стихами Маяковского, Есенина, Демьяна Бедного 1 .
С 1933 года Михалков печатается в московской периодике. От довольно посредственных взрослых стихов Михалков постепенно перешел к стихам для детей. Поддержал его в этом направлении А. Фадеев.
С. Михалков, как и другие советские поэты, живо откликался на события времени, писал стихи о челюскинцах и папанинцах, о перелете Чкалова через Северный полюс, о пограничниках, о войне в Испании и Абиссинии, о зарубежных пионерах. В 1936 году в серии «Библиотека "Огонька"» увидела свет первая книжка стихов Михалкова. Вслед за нею стали выходить и другие, в которых все больше было детских стихов.
Народное начало в стихотворениях 30-х годов («А что у вас?», «Мы с приятелем...», «Песенка друзей», «Рисунок», «Фома» и др.) выражается в их песенности, афористической емкости фраз, в жизнеутверждающем пафосе. Например: «Мамы разные нужны, / Мамы всякие важны». Или:
1 См.: Михалков СВ. От и до... - М., 1997.
Красота! Красота! Мы везём с собой кота, Чижика, собаку, Петьку-забияку, Обезьянку, попугая - Вот компания какая!
Лирика, юмор и сатира, смешавшись, дали почти все оттенки «михалковской» интонации. Молодой детский поэт придерживался линии Маяковского, говоря с читателем языком живым и современным, без налета книжности, о предметах социально значимых. Михалков был в числе тех детских поэтов, кто активно формировал образ своего читателя - «советского ребенка», не довольствуясь простым отражением действительной жизни. Многие его стихотворения стали массовыми песнями, в которых выразилась эпоха с ее диктатом «мы», наивным оптимизмом и искренним патриотизмом. Это «Веселое звено», «Веселые путешественники», «Кто в дружбу верит горячо...», «Веселый турист», «Весенний марш», «Песня пионеров Советского Союза», «Сторонка родная», «Наша сила в деле правом...», «Партия - наш рулевой» и др.
Профессиональное признание С.Михалкова началось с «Дяди Степы» (1936) - небольшой поэмы, привезенной из творческой командировки в пионерский лагерь (вместе с песнями «О Павлике Морозове», «О пионере Мите Гордиенко», «О пионерском барабане»). Отказавшись от сказочного чуда как непременного в «старой» детской литературе приема, Михалков использовал прием объективации чуда: дядя Степа живет по указанному адресу, действует в реальной Москве и совершает поступки, невозможные лишь для людей обычного роста. Древний фольклорный образ доброго великана обновлен идеями конкретно-социального, идеоло-го-воспитательного плана. Уже в иные времена Михалков вернется к своему герою в частях-продолжениях «Дядя Степа - милиционер» (1954), «Дядя Степа и Егор» (1968), «Дядя Степа - ветеран» (1981). Долгожительство дяди Степы в детской литературе объясняется тем, что настоящий герой воспринимается «членом семьи», по выражению А.Прокофьева, смена его ролей вторит движению реального времени.
Неожиданный поворот в судьбе Михалкова произошел полуслучайно. Сталин прочел в «Известиях» колыбельную «Светлана», посвященную автором понравившейся ему девушке, и по-своему принял участие в судьбе молодого поэта: вписал его имя в список писателей, представленных к награждению орденом Ленина. Так, в 1939 году поэт получил свою первую награду, послужившую ему охранной грамотой в пору репрессий. «Светлана» - произведение этапное не только в смысле житейской биографии: следуя традициям русской классической поэзии - Пушкина, Лермонтова, Некрасова, автор сочетал глубоко личное чувство и эпически масштабный образ страны, тем самым сделав серьезную заявку на роль государственного поэта.
Почти всю Великую Отечественную войну Михалков служил корреспондентом газеты «Сталинский сокол», побывал почти на всех фронтах, писал очерки, заметки, стихи, юмористические рассказы, тексты к политическим карикатурам, листовки и прокламации. К детям были обращены стихотворения «Братья», «Данила Кузьмич» и др. Создавалась частями поэма «Быль для детей», в которой дан поэтический обзор всех лет войны (работа над поэмой охватывает 1941 - 1953 годы). Бойцам были адресованы многие стихотворения о детях. Один из заметных фактов газетной периодики 1942 года - сделанный Михалковым обзор детских писем, приходивших на фронт. После войны многие из «взрослых» произведений Михалкова оказались пригодны и для детей - поэма «Мать», стихотворения «Карта», «Детский ботинок», «Письмо домой», «Откуда ты?», «Ты победишь!», «Солдат». Творческое наследие военных лет вошло в сборники «Служу Советскому Союзу» (1947) и «Фронтовая муза» (1976).
В соавторстве с Габриэлем Аркадьевичем Урекляном, выступавшим в печати под псевдонимом Г.Эль-Регистан, С.Михалков написал текст Государственного гимна СССР (1943). На памятнике советским воинам в Вене начертана эпитафия из двух четверостиший Михалкова. «Имя твое неизвестно, / Подвиг твой бессмертен» - эти слова, выбитые на граните Вечного огня у Кремлевской стены, также сложены им.
Несмотря на активное участие в жизни Советской страны, Михалков только в 1950 году вступил в ряды КПСС. В автобиографии он объясняет этот шаг как единственную возможность для честных людей реализовать свои творческие устремления и «укрепить свои жизненные позиции в обществе, которое развивалось в рамках тоталитарной, жесткой идеологической системы». «В 1991 я не вышел, а выпал из КПСС. И в моем преклонном возрасте предпочитаю оставаться вне какой-либо партии», - добавляет он 1 .
Широко известно басенное творчество Михалкова. Осваивать жанр басни поэт начал по совету А. Н. Толстого. Было это в 1944 году, когда широко отмечался юбилей Крылова. Первые басни «Заяц во хмелю», «Лиса и Бобер» Михалков послал Сталину, и вскоре они появились в «Правде» с рисунками Кукрыниксов. В его стихотворных и прозаических баснях отразился советский обыватель в разных своих типажах: власть имущие чины, их прихлебатели, бездари от науки и искусства, наивные простаки и пр. Наиболее частый басенный конфликт - между ограниченной в своем самодовольстве властью и трусливой «чернью». Аллегории зверей и птиц у Михалкова всегда имеют прямое отношение к социальным реалиям, к непосредственным впечатлениям («Вот пишешь про зверей, про птиц и насекомых, / А попадаешь всё в знакомых...» - «Соловей и Ворона»). Многие его басни, утратив злободневность, сохраняют запас едкого смеха и здравомыслия, обнаруживают новые глубины подтекста. Так, басня «Кирпич и Льдина» ныне может быть прочитана как аллегория ушедшей эпохи:
Михалков СВ. Я был советским писателем. - М., 1995.
Плыл по реке Кирпич на Льдине,
Он у неё лежал на середине
И всё учил её, что не туда плывёт,
Что надо бы прибавить ход,
Что нужно иначе держаться:
Напрасно не трешать и к берегу не жаться!
А Льдина таяла, приветствуя весну...
Пришло мгновение - Кирпич пошёл ко дну.
Кирпич напомнил человека мне,
Что думал про себя: «Я на коне!»
Учил других, командовать пытался,
А сам не на «коне» - на льдине оказался!
С. Михалков написал около двухсот басен, из которых несколько десятков имеют долгую жизнь и входят в круг детского чтения. Этическая идея в таких баснях преобладает над идеологией, а художественная форма отличается той мерой выверенное™ и свободы, что присуща басням Крылова. В 80-х годах поэт вернулся к этому жанру. Во взрослой периодике были опубликованы басни «Лекарь поневоле», «Пес, Конь и Заяц», «Кроты и люди», «Орел и Курица», «Корни», «Дуб и шелкопряд», «Лев на таможне» и др.
Как драматург С. В. Михалков сложился в 30 -40-х годах. Первая его пьеса - «Том Кенти» (1938) - была вольной инсценировкой «Принца и нищего» Марка Твена. Михалков изменил в романе нравственно-социальные акценты: его Принц не способен усвоить уроки добра из своих испытаний под именем Тома Кенти, зато сам Том Кенти, получив власть, стал лучше, умнее, благороднее; вместе с Майлсом Гентоном они отказываются от близости к трону и выбирают независимость. Эта пьеса и последовавшие за нею создали фундамент театрального репертуара, посвященного пионерии («Коньки», 1938; «Особое задание», 1945; «Красный галстук», 1946). Конфликты этих пьес навеяны сгущенной атмосферой тех лет, поэтому намеренно обострены; нравственно-этическая идея продиктована общественным велением. Не лишенные схематизма и трафаретной публицистичности, они все же сыграли в целом положительную роль в становлении советской детской драматургии.
Пьеса-сказка «Веселое сновидение» (другое название - «Смех и слезы», 1946) - дань собственному детству: времени, когда в подмосковном поселке ребята поставили «Три апельсина» К.Гоц-ци, а советы им давал Станиславский, отдыхавший неподалеку. Забавное сочетание сказочной «старины» и современных деталей (герои носят часы, говорят по телефону), утверждение власти радости вместо власти уныния и страха, победа света над тьмою, правды над ложью - все это идейно-художественное построение, лишь отчасти напоминающее сказку Гоцци, пришлось по вкусу юному послевоенному зрителю.
Водевиль «Сомбреро» (1957) - история о «закулисных интригах» при распределении ролей в дачном детском спектакле о трех мушкетерах. Эта пьеса предшествует более поздней веселой комедии «Сон с продолжением» (1982). «Сомбреро» - самая популярная из детских пьес Михалкова.
Целый ряд публицистических пьес создан писателем в 60 - 70-е годы: «Забытый блиндаж» (1962), «Первая тройка, или Год 2001-й» (1970), «Дорогой мальчик» (1973), «Товарищи дети» (1980). Тематически они близки к пьесам 40-50-х годов, в особенности к идеям и мотивам пьесы «Я хочу домой» (1949) - о возвращении советских детей из плена. Великое противостояние социализма и капитализма стало фундаментальной антитезой этих произведений. Если в пьесе «Я хочу домой» это противостояние выражено прямолинейно, в соответствии с ортодоксальными идеологическими постулатами, то в более поздних пьесах отразилось значительное усложнение проблем мира и войны, настоящего и будущего юного поколения.
Прозаическая сказка «Праздник непослушания» (1972) вобрала в себя то лучшее, что было наработано прежде: острую актуальность, развлекательный сюжет с серьезным нравственно-социальным подтекстом, яркую зрелищность эпизодов, стихию комического - юмор, иронию, сатиру.
В репертуар для дошкольников прочно вошла пьеса-сказка С.Михалкова «Зайка-Зазнайка» (1951). Одной из любимых книжек малышей стала сказка по мотивам английского оригинала «Три поросенка» (1936). Долгий успех этих произведений во многом связан с ясной этической идеей, свободной от идеологической нормативности.
Начиная с 1953 года и до конца 80-х годов Сергей Михалков написал много сатирических пьес для взрослых, в том числе по мотивам произведений Салтыкова-Щедрина, Достоевского, Шукшина.
С.Михалков всегда подчеркивал, что он в первую очередь детский поэт. В его взрослой лирике, собранной в единственном сборнике «Три ветра» (1985), звучат интонации, близкие художественно совершенной «Светлане», - сдержанные, искренние, чуждые красивости или ложного пафоса.
В стихах для детей Михалков делал все больший акцент на поэтическую публицистику (стихотворения «Разговор с сыном», «Служу Советскому Союзу», «В Музее В.И.Ленина», «На родине В.И.Ленина», «Есть Америка такая...» и др.). Если в детской публицистике военных лет поэт прибегал к форме стихотворного очерка с множеством конкретных деталей (например, «Фашистская посылка», «Пионерская посылка»), то позже он отказался от таких проверенных, безотказно работающих в детской аудитории приемов. Без аллегорий или метафор, на едином для взрослого и ребенка языке он заявлял о своей гражданской позиции. Например, в стихотворении «Будь готов»:
Да! Посмей назвать отсталой Ту великую страну, Что прошла через войну, Столько бедствий испытала, Покорила целину, А теперь такою стала, Что почти до звёзд достала Перед рейсом на Луну!..
Образы страны, советских людей по-плакатному обобщены, монументальны. «Страна-подросток», некогда прославленная Маяковским, в стихах Михалкова окрепла, возмужала, стала мировой державой социализма. Мотивы молодой радости, путей-дорог, характерные для его поэзии 30-х годов, в 60 - 70-х годах сменились мотивами исторической славы, державной гордости.
Сергей Михалков известен и как переводчик классиков детской поэзии - болгарина А.Босева, еврея Л.Квитко, поляка Ю.Тувима. Есть у него переводы с украинского, чешского, французского. Выбирая близких себе по духу поэтов, он исходил из собственного впечатления от первоисточника, поэтому переводы производят впечатление оригинальных, михалковских произведений.
Тесно связан Михалков с отечественным кинематографом и телевидением. Начиная с 1938 года (с текста к мультфильму «В Африке жарко») по сценариям Михалкова было поставлено более тридцати мультфильмов, художественных и телевизионных фильмов, в том числе «Фронтовые подруги» (в соавторстве с М. Розенбергом, 1940), «У них есть Родина» (1949), «Комитет 19-ти» и «Вид на жительство» (в соавторстве с А. Шлепяновым, 1972).
Еще в начале 50-х годов С.Михалков говорил о новых громадных потребностях общества, связанных с появлением телевидения. С 1962 года начинает выходить сатирический киножурнал «Фитиль», идея которого принадлежит Михалкову; он же много лет был его главным редактором. Найденная им новая форма сатирической публицистики способна была оперативно воздействовать на бюрократический аппарат. Младший брат «Фитиля» - «Ералаш» (автор сценариев А.Хмелик) сделался одним из любимых зрелиш не только детей, но и взрослых.
«Русская литература XX века создавалась в Советской России и в лучших своих образцах перешагнула границы всех стран. Эту литературу создавали советские писатели», - подчеркивает Михалков в книге «Я был советским писателем».
Борис Владимирович Заходер
Б. В.Заходер (1918 - 2000) известен как детский поэт и переводчик зарубежной литературы. Его дорога в детскую литературу лежала через увлечение зоологией (учился на биологических факультетах Московского и Казанского университетов) и через две войны - финскую и Великую Отечественную. С отличием окончив в 1946 году Литературный институт имени М.Горького, в 1947 году Заходер опубликовал свое первое стихотворение для детей - «Морской бой». В том же году вышел сборник его переводов: «Буква "Я". Веселые стихи польских поэтов». Уже по первым публикациям стало ясно, что Заходер - поэт с бурным темпераментом и особым, игровым отношением к Слову; что он не признает унылых интонаций, серьезных рассуждений. «Веселые стихи» - только так можно назвать его поэтическое творчество.
Заходер долго печатался в «Мурзилке» и в «Пионерской правде», но не издавал книг. Наконец стали один за другим выходить сборники его стихов и переводов: «На задней парте» (1955), «Мартышкино завтра» (1956), «Никто и другие» (1958), «Кто на кого похож» (1960), «Товарищам детям» (1966), «Школа для птенцов» (1970), «Считалия» (1979), «Моя Вообразилия» (1980) и др.
«Звери, птицы и рыбы, густо населившие поэтический мир Заходера, подразделяются на тех, что известны решительно всем, на тех, кого знают разве читатели Гржимека и Даррелла (окапи, коати, суринамская пипа), и на тех, кого найдешь только у Заходера, в его вотчине, в Вообразилии», - так определил главную тему поэта критик Ст. Рассадин. Заходер в своем цикле стихов «Мохнатая азбука» (впервые под названием «Про мохнатых и пернатых», 1966) совершает прогулку с детьми по зоопарку; сюжет цикла давний - использован он и Маяковским, и Маршаком. Его зоопарк - это еше и азбука людских пороков: почти каждое животное по ассоциации соотносится с каким-либо человеческим типом. Например, кабан «дик и злобен», змея тупая и недобрая («мало мозга, много яда»), попугай глуп... Одна лишь ехидна вызывает сочувствие у автора:
Эта зверюшка вполне безобидная, Правда, наружность у ней незавидная. Люди бедняжку назвали - «ЕХИДНА». Люди, одумайтесь! Как вам не стыдно?!
Образы животных создаются Заходером иначе, чем привычные всем образы-аллегории в баснях: то или иное качество присваивается животному в момент знакомства с ним, тогда как характер аллегорического персонажа закреплен за ним традицией. Спонтанность мышления - вот что отличает поэта Заходера. Ассоциации, каламбуры, перевертыши, логические игры рождаются будто на бегу и застывают в стихах:
Под собой не чуя ног, Скачет резвый рапунок.
Этот загадочный поскакун (дальний родственник не то ершов-ского Конька-горбунка, не то мифологического зверя) ведет родословную от пушкинской строки: «И умер бедный раб у ног...» («Анчар»). В речевой памяти ребенка умирает бедный маленький «рапунок»; а есть еще и «большие рапуны» (они «тихо спят и видят сны»).
Игра в слово - основа сказочного вымысла в творчестве Заходера - не только в стихах, но и в прозе, и в переводах. В «Моей Вообразилии» (1978; так называется стихотворный цикл) обитают загадочные Кавот и Камут, Чуженица (из «Мухи-Цокотухи» - «На тебе хочу жениться»), Мним, Южный Ктототам. Из-за опечатки в словах Кит и Кот меняются местами. Играя в слова-омонимы, поэт совершает чудеса: злой Волчок (из колыбельной) превращается в заводную игрушку «волчок» и уже не страшен; живой ежик превращается в ежик-щетку.
Вихрем мчится под водой
Головастик молодой.
А за ним - ещё пяток,
А за ним - сплошной поток...
Темп стиха и напор действия заставляют вспомнить Чуковского, у которого тоже все бегут, скачут, на ходу решая важные вопросы. Чаще других вспоминается комическая зоология Чуковского из сказок «Муха-Цокотуха» и «Краденое Солнце» с их прозрачным подтекстом, легким аллегоризмом («А кузнечик, а кузнечик - / Ну совсем как человечек...»).
Однако в отличие от Чуковского Заходер придавал большое значение познавательной стороне произведения. Он выступает как поэт-анималист, рассказывая занимательные истории о животных, вступая в диалоги с ними. Например, цикл «Пипа Суринам-ская и другие диковинные звери» (1975) посвящен не сказочной, а вполне реальной зоологии. Мораль присутствует в этих произведениях, но ее дидактизм растворен в шутке, игре.
Достаточно ощутимо в стихах Заходера влияние Маяковского (в особенности его стихов для детей). Это прослеживается не только в поэтике, близкой к агитационным стихам, но прежде всего в интересе к социальной жизни. Герой Заходера, будь то человек или животное, рассматривается в первую очередь в отношении своих социальных функций и качеств. Оттого и просвечивает сквозь зоологический эпос Заходера эпос человеческого общества.
Главным же образцом для поэта Заходер называет народное творчество: «Сказка - генотип, генофонд литературы, в ней есть все. Фольклор есть свидетельство единства человеческого рода». Следуя законам устного народного творчества, поэт не записывает сразу новое стихотворение, а много раз вспоминает его; каждый раз при этом что-то меняется, слово плотнее становится в строку, и стихотворение наконец отливается в законченную форму. По словам Заходера, форма может быть очень простой - сложность содержания таится в глубине стиха. Стихотворение подобно красивой решетке: ее хитросплетения можно долго разглядывать, но кусочек простого металла бесконечно сложнее этой решетки, и, если начать его изучать, выйдешь к тайнам микро- и макромира. Стихи не стоит анализировать, разбирать на составляющие, говорит поэт, их надо просто любить, а значит - понимать. Читатель легче услышит поэта, если имеет свой запас мыслей, чувств, а также стихов.
Б. Заходер пользуется всей палитрой комического - от мягкого юмора до иронии и сатиры, - смешивая их во всевозможных пропорциях. Смех его всегда звучит как здоровый и веселый. К тому же речь от лица ребенка сообщает стихотворному повествованию энергию детского оптимизма, а воображению - раскованность.
Разумеется, среди героев Заходера не одни только животные. Есть цикл стихов о школьниках - «На задней парте» (1965). Уже по названию можно судить о тех, кто вызывает авторскую симпатию: на задней парте - озорники с добрым сердцем и живым умом.
Прозаические сказки Б.Заходера 60 -70-х годов («Русачок», «Серая Звездочка», «Отшельник и Роза», «Сказка про все на свете», «Жил-был Фип» и др.) вошли в цикл под многозначительным названием «Сказки для людей». Беря за основу научный факт из зоологии, писатель подводил его под нравственное, т.е. человеческое, обобщение (например, симбиоз актинии и рака-отшельника трактуется как проявление долгой дружеской привязанности).
В прозаических сказках также обнаруживает себя фольклор. Так, «Русачок» (1966) - сказка о превращениях Головастика в Лягушку и Зайчонка во взрослого Зайца - построен как типичная народная сказка с цепной композицией и обрамлением.
Не менее заметно и литературное, книжное начало, связанное с творчеством Редьярда Киплинга. Например, сказка «Серая Звездочка» (1963) построена по-киплинговски, т.е. с системой героев, в которую включен и маленький слушатель сказки. Ежик-сын то и дело перебивает отца вопросами, торопясь все узнать как можно быстрее. А Ежик-папа неторопливо рассказывает сказку о «доброй, хорошей и полезной» жабе с лучистыми глазами, любимице цветов и Ученого Скворца. Одной только научной достоверности в описании жизни сада писателю мало - и он переключает главное внимание на нравственную проблему. Ему важно убедить читателя, что нет безобразных животных - каждое по-своему красиво; что нет бесполезных - есть вредители, по-своему тоже красивые. Для человека важно знать, что его любят, а животное беспокоится о том, сочтут ли его другие «полезным» (маленький Ежик задает сокровенный вопрос: «Папа, а мы... полезные?»). «Серую Звездочку» можно сравнить и со «Сказкой о жабе и розе» В. Гаршина.
В предисловии к «Сказкам для людей» Заходер писал, что эти сказки рассказывают сами звери: «Всем людям - и взрослым, и детям. Звери ведь очень уважают людей, считают, что они сильнее и умнее всех на свете. И хотят, чтобы люди относились к ним хорошо. Чтобы были к ним добрее. И они надеются, что, когда люди их лучше узнают, они станут к ним добрее, именно затем звери и рассказывают о своей жизни, о своих радостях и печалях, о своих веселых приключениях...» Экология и нравственность объединяются в миропонимании Заходера.
Переводы (точнее, пересказы) принесли Заходеру, пожалуй, самую большую славу. Дети уже нескольких поколений читают в его пересказе сказки А. Милна «Винни-Пух и все-все-все» (1960), П.Трэверс «Мэри Поппинс» (1968), Дж. Барри «Питер Пэн, или Мальчик, Который Не Хотел Расти» (1971), Л.Кэрролла «Приключения Алисы в Стране Чудес» (1972; за эту работу переводчик был удостоен международной премии имени X. К.Андерсена), сказки братьев Гримм «Удалой портняжка», «Бабушка Вьюга», «Бременские музыканты» и многие другие произведения детской мировой литературы.
Подчеркивая, что он пишет пересказ, Заходер оставляет за собой право на свободное обращение с подлинником. Взрослым читателям бывает интересно сопоставлять текст заходеровского «Винни-Пуха» с более строгим, «научным» переводом Т.Михайловой и В. Руднева или заходеровскую «Алису» с академическим переводом Н.Демуровой.
Некоторые свои сказки и пересказы Заходер переделал в пьесы для детских театров. Это «Ростик в Дремучем Лесу» (1976), «Мэри Поппинс» (в соавторстве с В. Климовским, 1976), «Крылья Дюймовочки» (в соавторстве с В. Климовским, 1978), «Приключения Алисы в Стране Чудес» (1982). Б. Заходер - автор либретто оперы «Лопушок у Лукоморья» (1977) и мюзикла «Снова Винни-Пух». Написал он несколько пьес и для кукольного театра: «Очень умные игрушки» (1976), «Русачок» (1977), «Песня про всех на свете» (1982). По его сценариям сняты мультфильмы «Жил-был Фип», «Птичка Тари», «Фантик», «Топчумба» и др. Писал Б.Заходер стихи и для взрослых читателей.
Яков Лазаревич Аким
Я.Л.Аким родился в 1923 году. Он известен как переводчик, поэт и прозаик, пишущий главным образом для детей. Сочинять стихи Я.Аким стал сравнительно поздно - после войны, когда родилась дочка; ей посвящено одно из лучших его стихотворений - «Первый снег». В 1954 году вышел первый сборник его стихов для детей «Всегда готовы!».
Истоком творчества поэта являются воспоминания о детстве, о родном городе Галиче:
Я родился на зелёной улице, В деревянном, тихом городке, -
пишет он в стихотворении «Улица». Образ русской провинции во многом схож для него с образом детства: детство ведь тоже своего рода «провинция» по отношению к взрослому миру. Детство - малая родина каждого человека - является главной темой стихов Акима.
Город, страна, «планета-сад» живы в первую очередь детьми. Соглашаясь с французским писателем А. де Сент-Экзюпери (сказка «Маленький принц»), Аким выводит девиз идеального общества в стихотворении «Дождь на площади»:
Миром править должны Умудрённые опытом дети.
Он и сам, отражаясь в своем лирическом герое, чувствует и мыслит как ребенок, хотя и с опытом взрослого. При этом в нем нет инфантилизма - ни настоящего, ни наигранного.
Я.Аким нередко обращается к сюжетам и мотивам широко известных стихотворений, чтобы в своеобразном заочном соревновании явить свое мастерство. Вот он, к примеру, соревнуется с Маршаком в изображении игры в мяч. Маршак под ритм игры складывал стихотворение «Мяч»: «Я / Тебя / Ладонью / Хлопал. / Ты скакал / И звонко / Топал». Аким в стихотворении «Маленькая Майка» передает ритм более сложных упражнений с мячом; если Маршак создал образ самой игры, то Аким - образ играющей девочки:
Хлоп в ладоши - И поймала. Покружилась - И поймала. Через ножку - И поймала.
Заметим, что и В.Берестову удалась стихотворная игра в мяч, затеянная Маршаком (стихотворение «Девочка с мячом»).
Следы «Федорина горя» Чуковского есть в стихотворении Акима «Двери», следы «А что у вас?» Михалкова - в стихотворении «Наш дом». Сюжеты школьных «маленьких комедий», которые так любила А.Барто, пополнились такими стихотворениями Я.Акима, как «В нашем классе ученица...», «Десять на двенадцать», «Митины каникулы». «Тучкины штучки» Маяковского нашли продолжение в стихотворениях «Полдень» и «Облака» (герой наблюдает за метаморфозами облаков и заключает: «Небо я перевернул, / В небе чуть не утонул»).
По перекличке с этими поэтами можно определить широту литературных вкусов автора. Он ценит редкостные метафоры и рифмы Маяковского и строгое письмо Михалкова, игру и фантазию Маршака и Чуковского и «реализм» Барто. В то же время собственный поэтический голос Акима звучит вполне отчетливо и хорошо различим по особой камерности переживаний, образов и мотивов. Его муза - тихая. Как будто поэту важно лишь то, что лежит в тайниках памяти, что происходит в глубине души - там, где все еще длится детство. Отсюда и психологизм его произведений.
Детские стихи написаны от первого лица. Их герой - ребенок, каким помнит себя поэт в детстве. Герой немного застенчив, сентиментален, он щедр на нежность и скуп на громкие декларации. Семья для него - та первая сфера, где можно не таясь объясниться в любви (стихотворения «Мама», «Мой брат Миша», «Моя родина»). Любое внешнее явление существует только как отраженная в душе героя картина. Говорит он как будто не вслух, а про себя. Каждое стихотворение звучит как внутренний монолог или негромкий разговор с единственным другом. Аким ищет в читателе друга, умеющего слушать и сопереживать. Другу можно доверить и радость, и печаль, и сомнение. Можно рассказать о чем-то очень личном. Например, о лошадях - своей заветной мечте. Они воплощают само детство. В стихотворении «Улица» центром детских воспоминаний являются именно лошади - и возница, который, может быть, даст мальчику подержать вожжи. В другом стихотворении, «Уздечка», заболевшему сыну, бредившему о коне, отец приносит уздечку - «сыромятную, с насечкой, / И пахучего ремня», - и сыну сразу делается легче. Любимая игрушка героя - конь на колесиках («Мой конь»). Звонкая детская радость тоже связана с образом коня:
Яблоки-веники, Весело мне, Весело мне, Я скачу на коне!
Из-за насыщенности стихов психологическим содержанием сюжетное действие у Я.Акима ослаблено. Его заменяет яркая эмоция, усиленная повтором, игрой слов и рифм, неожиданной сменой эмоционального состояния. Так, в стихотворении «Весело мне» чистая, такая понятная в ребенке радость вдруг сменяется неясной тревогой и те же «яблоки-веники», придуманные в минуту веселья, передают уже иное настроение:
Яблоки-веники, Конь мой устал, Конь мой устал
И скакать перестал
Яблоки-веники, Где ж водопой? Где водопой с ключевою водой?
Психологически так понятно, почему после долгой дороги к другу герой вдруг застывает на пороге дома: «Вышел друг, / А я молчу». Стихотворение «Друг» было написано после войны - как письмо Тимуру Гайдару; оно попало в печать и затем много раз издавалось для детей.
Подтекст, «второй слой» содержания, обнаруживается в любом стихотворении Акима. Поводом к его созданию служит не предмет, а сильная эмоция, связанная с ним, и потому описание не становится скучным, слова ложатся в строку плотно, рифмы помогают друг другу - и все стихотворение выходит правдивым и цельным.
Яблоко спелое, красное, сладкое, Яблоко хрусткое, с кожицей гладкою. Яблоко я пополам разделю, Яблоко с другом своим разделю.
Я.Аким умеет видеть явление укрупненным, особенно если это явление положительное. Он выделяет то, на что обращают внимание дети, и как бы «пропускает», исключает из поля зрения неинтересное и некрасивое, поэтому в его стихах чаще всего царит атмосфера радости. Однако и грусть - красивое чувство, и поэт отдает ему должное.
В одной из бесед с критиком В.Александровым поэт рассказал о своих творческих принципах: «Для того чтобы детские стихи западали в душу, в них должен быть еше какой-то второй слой. А для того, чтобы он был, необходим внутренний повод: огорчение, влюбленность, радость, грусть. И потом это в детях прорастает... Праздничность, игровая ритмика, интересный сюжетный ход были и остаются важными компонентами стихов для маленьких. Важными, но не самодовлеющими. Первостепенное значение имеет авторская личность, наиболее полное и талантливое ее выявление».
В небольшой поэме «Неумейка» (1956) поэт нашел еще один способ иносказательного нравоучения для малышей. Почтальон ходит по квартирам и ищет ребенка-неумейку, которому адресовано письмо. Дети, застигнутые врасплох почтальоном, тут же принимаются за дело. Так, эпизод за эпизодом, развивается игра, и, разумеется, малыш-слушатель в волнении ждет, когда и до него дойдет очередь отвечать почтальону. «Неумейка» - пример произведения для детей, в котором мгновенно возникает обратная связь: малыш и поэт играют в интересную и полезную игру.
Акимовские стихи легко узнаются по звучанию: поэт любит игровые, в духе народной поэзии, перебивки ритма, последнюю строку делает ударной, в его стихах нередки ассонансы и аллитерации.
Со временем Я.Аким перешел к «суровой прозе» (выражение Пушкина). Первой появилась прозаическая сказка «Стрекоза и лимонад». За нею последовала повесть-сказка «Учитель Так-Так и его разноцветная школа» (1968) - и сразу нашла широкую аудиторию маленьких читателей. По признанию автора, в основу второй сказки легли воспоминания об отце, погибшем в 1942 году: «Отца я так любил, что долго не мог ни строчки о нем написать. Так бывает, когда теряешь очень близкого человека. Пожалуй, впервые я немного рассказал об отце в повести-сказке "Учитель Так-Так..."». Аким дал здесь полную свободу фантазии и мечте. Он «выстроил» идеальную школу и учителем в ней назначил своей авторской волей героя с разумом взрослого и душою ребенка, дав ему имя Так-Так (любимое присловье отца). Образ учителя рожден ностальгией по 60-м годам с их идеально-романтическим пафосом. Примечательно и появление в первых же главах любимого Акимом персонажа - лошади; происходит даже нечто вроде обряда посвящения: первый мальчик-ученик «взял из рук учителя вожжи». Идеальная школа должна и строиться иначе, чем обычная. Первым делом Так-Так огораживает красной ленточкой зеленую лужайку и сдувает все одуванчики. Возводится эта школа из разноцветных поющих кирпичей по проекту детей: она будет похожа на корабль и на карусель. Изучают в школе главную науку - «быть человеком», т.е. понимать всех, кто рядом. Каждый урок в этой школе нужен для жизни, и само учение есть самая настоящая жизнь.
- 865 1
- источник: lenta.ru
Бронзовый памятник высотой около шести метров в честь литературного героя Сергея Михалкова Дяди Степы установлен в центре Самары, в пешеходной зоне на улице Ленинградской, сообщает NTV.ru. Скульптура создана Зурабом Церетели на средства, собранные сотрудниками и ветеранами органов внутренних дел, а также другими жителями города. На изготовление арт-объекта потребовалось два с половиной миллиона рублей. Церетели от гонорара отказался.
На открытие приехали сын писателя Никита Михалков, его вдова Юлия Субботина и создатель памятника. Событие постарались приурочить одновременно к 80-летию «Дяди Степы», отмечаемому в нынешнем году, и ежегодному Дню полиции, который будут праздновать 10 ноября.
Самарцы сравнили «Дядю Степу» с местным прототипом — старшиной Олегом Малининым, которого знали и любили многие. В городе популярна легенда о том, как строгий постовой оштрафовал заместителя начальника милиции, переходившего дорогу в неположенном месте. Патрулировал территорию Малинин как раз в том месте, где установили скульптуру.
В 2014 году памятник Дяде Степе появился в Нижнем Новгороде. Его изготовил петербуржец Сергей Мельников. Скульптуру высотой 4,5 метра многие сравнивали в соцсетях с детской поделкой и называли «пугалом» и «оборотнем в погонах», отмечая, что она не соответствует образу литературного героя. Другие комментаторы отмечали, что детям такой образ будет понятен.
Сергей Михалков — знаменитый советский писатель, поэт, драматург, общественный деятель — родился в 1913 году в Москве. Автор текстов гимнов Советского Союза и гимна Российской Федерации. Наибольшую известность ему принесли произведения для детей. Особенной популярностью пользовалась его поэма «Дядя Степа» про добродушного великана-милиционера. Умер Михалков в 2009 году
Интересна статья?
(р.12.03.1913, Москва)
Поэт, баснописец, сказочник, драматург, прозаик, публицист, киносценарист, переводчик. Из старинного дворянского рода Михалковых. Отец, Владимир Александрович,-птицевод. Мать, Ольга Михайловна, происходила из дворянского рода Глебовых.
Детство М. прошло в подмосковном имении Ольгино, где он получил начальное домашнее образование.
В двадцатые годы семья Михалковых переехала из Москвы в Пятигорск, где и прошло детство будущего писателя. Сказки Пушкина, басни Крылова, стихи Лермонтова, Некрасова были первыми любимыми книгами. Позже отец познакомил его со стихами Маяковского, Есенина, Демьяна Бедного, которые оказали большое влияние на первые детские стихотворные опыты Сергея Михалкова.
Сочинением стихов Михалков увлекался еще в школе. Желая как-то помочь сыну и определить его будущее, отец послал стихи мальчика тогда еще молодому, но уже известному поэту А. Безыменскому, который отметил способности юного автора.
Первое посещение издательства будущим писателем было очень ранним. В 7 лет, написав печатными буквами «Сказку про медведя», он сам отнес ее в детское издательство.
Печататься Михалков начал с 14 лет. В 1928 году в журнале "На подъёме" (г. Ростов-на-Дону) появилось стихотворение "Дорога". В эти же годы он печатается в краевой газете "Терек". Молодого поэта зачисляют в актив при Терской ассоциации пролетарских писателей.
В 1930 году семнадцатилетний Михалков, окончив школу, приезжает в Москву. Отец одобрял его стремление стать писателем, но прежде всего хотел, чтобы сын получил хорошее образование. Когда он его напутствовал перед дорогой, то посоветовал хорошо учиться, работать над собой и попробовать вылечиться от заикания. Заиканием Михалков страдал с детства, но, как он сам говорил, никогда не стеснялся своего недостатка. Более того, он и сам иногда подшучивал над своим заиканием и так обыгрывал его, что ребятам и в голову не приходило смеяться над ним.
В Москве Михалков сразу же понял, что одним литературным творчеством не прокормишься, и брался за любую работу: был чернорабочим на Москворечной ткацко-отделочной фабрике, помощником топографа в геологоразведочной экспедиции в Казахстан и продолжал писать. Тогда он еще не собирался становиться детским писателем, но ему нравилось писать стихи и сказки для детей, причем это у него хорошо получалось.
К тому времени он был знаком со многими известными писателями и поэтами, и все они поддерживали его творчество: ведь писать детские стихи совсем не просто и получается это не у всех, даже самых знаменитых писателей. Однако, как вспоминает сам Михалков, решающее значение для его выбора имело то, что его стихи похвалил сам Маршак. После того как его стихи заметили и дружески поддержали Корней Чуковский и Алексей Толстой, редакция журнала "Пионер" сразу же безоговорочно зачислила его в свой актив, а редактор журнала Борис Ивантер командирует Сергея Михалкова в Ленинград.
В ту пору Маршак жил в Ленинграде. На суд Маршака он привез "Дядю Степу" Маршаку поэма понравилась.
С 1933 года стихи Михалкова стали печататься в "Правде", "Известиях", "Комсомольской правде", "Вечерней Москве". Оценка С. Я. Маршака решила судьбу молодого поэта, после чего он твердо решил продолжать писать для детей.
В 1935 году Михалков поступил в Литературный институт. В двадцать три года у Михалкова вышла первая книга "Стихи", и он был принят в Союз писателей. К этому времени многие его произведения вошли в учебники и хрестоматии. Дети наизусть знали его стихи" А что у вас?", "Фома", "Песенка друзей", «Про Фому» и другие, а дядя Степа стал любимым литературным героем.
Басни адресованы взрослым, а не детям, но это не означало, что Михалков изменил своим обычным читателям и перестал писать для детей. Напротив, он теперь пишет для них не только стихи - у него появляются сказки и пьесы.
Во время ВОВ Михалков пишет стихи, статьи, очерки, тексты листовое. В эти годы он созрел как поэт. Его стихи стали более острыми, гражданственными («Десятилетний человек», «Детский ботинок», поэма «Быль для детей»). Единство поэта с судьбой народа вдохновило Михалкова на слова, высеченные на могиле Неизвестного солдата у Кремлевской стены: «Имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен».
В 1946 году Михалков пишет первую пьесу для детей "Смех и слезы", которую почти сразу же поставил Центральный детский театр. За ней последовало множество других произведений, самое популярное из которых - "Сомбреро" - даже было экранизировано. Любопытно, что Михалков попробовал себя в жанре детской кинофантастики, написав сценарий для фильмов "Москва-Кассиопея" и "Отроки во Вселенной".
Первый же детский фильм по сценарию Михалкова - "Красный галстук " по мотивам одноименной пьесы - вышел в 1948 году. Но по настоящему популярным стал фильм режиссера А. Роу "Новые похождения кота в сапогах" по сценарию Михалкова, где классический сюжет был связан с современностью. Многие пьесы Михалкова, в том числе "Зайка Зазнайка", отличались простыми сюжетами и яркими образами, поэтому их ставили на сцене не только профессиональных, но и самодеятельных театров, разыгрывали в школьных драм. кружках. А сказка "Три поросенка" стала не только любимой книжкой малышей, по ней был снят также и мультфильм.
Для детей Сергей Михалков написал пьесы: "Коньки" (1938), "Особое задание" (1945), "Смех и слезы" (1945), "Красный галстук" (1946), "Я хочу домой!" (1949), "Зайка-Зазнайка" (1951), "Чужая роль" (1953), "Сомбреро" (1957), "Забытый блиндаж" (1962), "Первая тройка, или Год 2001"(1970), "Дорогой мальчик" (1973).
В семидесятые годы попробовал себя в приключенческом жанре и написал удачный сценарий фильма "Комитет двенадцати", который был снят на киностудии "Мосфильм".
За особые заслуги в развитии детской литературы Михалков награжден Почетным дипломом Международного жюри по присуждению премии имени Ханса Христиана Андерсена (1972) и медалью Алекса Веддинга, (1973, ГДР).
На протяжении многих лет Михалков также являлся главным редактором сатирического киножурнала "Фитиль", для которого написал множество сатирических сюжетов. Михалков был женат на Наталье Кончаловской, внучке известного художника В.Сурикова и дочери другого не менее известного художника П. Кончаловского. Они прожили долгую счастливую жизнь, оба их сына, Андрей и Никита, стали известными кинорежиссерами.
Первое большое произведение Сергея Михалкова - «Дядя Степа» - было радостно встречено и детьми, и взрослыми читателями, и критикой. Сразу, легко и весело, вошли в жизнь ребят образ дяди Степы и запоминавшиеся наизусть с первого чтения строки стихов, где так своеобразно реальное и будничное сочеталось с фантастическим. Дядя Степа -
Из районных великанов
Самый главный великан -
ничем, кроме роста, не выделяется из среды окружающих его людей.
Сперва читатель узнает, что дяде Степе приходилось искать самые большие ботинки и он мог, сидя, книги брать со шкафа. В следующих строфах - от эпизода к эпизоду - рост дяди Степы выходит за пределы реального. Самые глубокие места в реке ему по колено, с тротуара он достает рукой до чердака. Но - странно - по мере того, как рост дяди Степы становится все более фантастическим, его поступки приобретают все большую реальность и убедительность. Перед читателями - юноша, в поступках которого проявляются черты благородного и отважного советского человека. Он спасает тонущего мальчика, предупреждает аварию поезда - всякий раз пользуется своим ростом, чтобы помочь товарищу.
Все любили дядю Степу,
Уважали дядю Степу.
Был он самым лучшим другом
Всех ребят со всех дворов.
Герой живет в реальном, а не в условно-воображаемом мире. Сам дядя Степа - это воплощение ребяческой мечты. Старшие кажутся малышам великанами. Старшие сильны и могущественны. Ребенок не сомневается, что старшие могут сделать все, что им только заблагорассудится. И вот является дядя Степа - сильный, веселый, отзывчивый великан. И поступает он именно так, как рисовалось ребенку в самых пылких мечтах, выручает людей из беды, останавливает целые поезда, борется со стихией огня и в тоже время с полной увлеченностью придается мальчишеским затеям.
В дяде Степе привлекает ребенка и непосредственность, и веселая причуда. А если так, можно безбоязненно сказать, что даже и такая как бы вскользь оброненная назидательная сентенция:
Чистить зубы дядя Степа
Никогда не забывал.
Для ребенка очень заманчивы черты портрета дяди Степы - его недюжинная сила и огромный рост оказываются в комическом несоответствии с привычными житейскими представлениями. Все дяде Степе не по плечу, не по росту, не по мерке:
Он разыскивал на рынке
Величайшие ботинки,
Он разыскивал штаны
Небывалой ширины.
Купит с горем пополам
Повернется к зеркалам –
Вся портновская работа
Разъезжается по швам!
Герой этой комической повести оказывается вовсе не комичным. Он так привлекателен, что, едва появившись, стал другом читателей. Все приключения дяди Степы связаны с простым и радостным миром интересов советских ребят, и потому особенно близок им его образ. Мы встречаем дядю Степу на стадионе, в тире, в кино, на карнавале -
И того, кто ростом мал,
На параде поднимал,
Потому что все должны
Видеть армию страны.
Он идет служить на флот, становится защитником родины -
И теперь горды ребята -
Пионеры, октябрята, -
Что знакомы с краснофлотцем,
С настоящим моряком.
Он домой идет с Арбата.
Как живешь? - кричат ребята.
И теперь зовут ребята
Дядю Степу «Маяком».
А прежнее его прозвище - «Каланча». В этом изменении прозвища с насмешливого на уважительное весело, без нажима, но очень ясно показано движение образа, дана биография героя, который постепенно завоевывает любовь своих знакомых, а вместе с ними и читателей повести. Его поступки просты, но очень привлекательны.
С неистощимой изобретательностью Михалков отыскивает все новые и новые очень неожиданные и очень наглядные примеры, подчеркивающие рост дяди Степы:
Вы в танкисты не годитесь:
В танке вы не поместитесь!
Для таких, как вы, людей
Не бывает лошадей и т.д.
В кино ему говорят: "Сядьте на пол". Очень развлекает детей то, что стоит дяде Степе поднять руку, и он будет казаться семафором. А что было бы, если бы он не поднял руку? Крушение.
Комическую гиперболу, как основу сюжета и способ сатирической характеристики отрицательного героя, использовал Маяковский в «Сказке о Пете, толстом ребенке, и о Симе, который тонкий». Михалков пошел по этому же пути в некоторых своих стихотворениях, например в «Фоме». Своеобразие «Дяди Степы» в том, что здесь комическая гипербола, которая тоже, как у Маяковского, организует сюжет и связывает отдельные эпизоды произведения, использована для создания образа положительного героя.
Строфы, посвященные тому, как дядя Степа спас утопающего, предотвратил крушение поезда, заставляют вспомнить написанный позже «Рассказ о неизвестном герое» Маршака. В обоих произведениях спасение человека (у Михалкова - из воды, у Маршака - из огня) показано не как исключительный поступок, а как норма поведения советского человека. В повести Маршака исключительными, присущими именно этому случаю оказываются только детали события и поступка - сложность, затрудненность спасения, требующая и отваги и большой физической сноровки. У Михалкова исключительны тоже детали, но как раз противоположные: легкость спасения, обусловленная ростом дяди Степы. Обыкновенность героического поступка для советского юноши Маршак подчеркивает тем, что героя невозможно разыскать - он похож на многих. Герой же Михалкова очень индивидуализирован и приметен, а обыкновенность его героических поступков передана тем, что они поставлены в ряд с незначительными, большей частью комическими происшествиями.
Очень важная для детской литературы того времени поэтическая задача - в образе привлекательного для читателей героя показать готовность к подвигу как типическую, обыкновенную черту молодежи - решена двумя поэтами не только различными, но прямо противоположными художественными средствами. У Маршака - героическая баллада об отважном поступке неприметного юноши, а у Михалкова - комический рассказ об очень приметном юноше, который совершает мужественные поступки наряду и словно бы наравне с обыкновенными и забавными.
Дядя Степа добрый, отзывчивый. Он не только предотвратил крушение поезда - он и спасал голубей из горящего дома, и «того, кто ростом мал, на параде поднимал», и «снимал ребятам змея с телеграфных проводов».
Детям не только нужно все, что дядя Степа делает для них, но близко, интересно то, что он делает для себя. Он прыгает с парашютом, идет на парад, стреляет в тире, приходит на стадион, катается на верблюде и, наконец, поступает на флот.
Михалков с замечательной точностью, приметливостью определил круг ребячьих (главным образом мальчишеских) интересов и сумел приключения дяди Степы обыграть так, что с каждым эпизодом все полнее и привлекательнее вырисовывается облик героя.
Острая сюжетность, комическая гиперболизация жизненных явлений, создание своего рода реалистической фантастики - особенности поэтического почерка, которые получили развитие и в других стихах Михалкова.
Незаметно в сознании читателей входит понимание единства житейского и героического, простоты и величия. "Он стоит и говорит: "Здесь дождями путь размыт". Возможность катастрофы возникает в сознании ребенка лишь мимолетно. Главное другое: "Я нарочно поднял руку - показать, что путь закрыт". В этой комической ситуации полностью и в то же время неназойливо проявляется благородство характера. Он спасает людей. Во время войны Сергей Михалков был на фронте.
Про своего моряка дядю Степу поэт дописал продолжение о том, как тот плавал на линкоре "Марат" и "ранен был немножко, защищая Ленинград". Но вот война кончилась - появились новые стихи. Назывались они "Дядя Степа - милиционер" (1954). Старый знакомый ребят стоит на посту около высокого дома на площади Восстания. "Главного районного великана" из стихов Михалкова любят за то, что он помогает и детям и взрослым. Он одного малыша посадил на плечи, чтобы тот увидел на параде "армию страны", другого покатал, третьему снял бумажного змея с телеграфных проводов, а тонущего школьника спас без особых усилий, и не только потому, что дяде Степе по колено все глубокие места, но потому, что он парень действительно героический. Для хулиганов он - гроза. И репортеры из заморских газет, как только узнали, что у чемпиона Егора отец - милицейский старшина:
По-английски извинились
И, закрыв магнитофон,
Быстро выбежали вон.
"Дядя Степа" - эта поэма была написана быстро, что называется "единым духом", но потом от издания к изданию росла, обогащаясь внутренне. Так что если приняться за перечисление всех исправлений и дополнений, внесенных автором, а их наберется немало, - то окажется, что Михалков работал над ней довольно долго. Одну из самых последних корректив в поэму внесла война, призвав дядю Степу на фронт.
Естественно и органично вошли в нее еще несколько новых строк про то, что долгое время от дяди Степы не было известий, а потом вдруг приехал на побывку домой бравый моряк-фронтовик и пригласил к себе в гости всех знакомых ребят послушать "сто историй про войну и про бомбежку", и еще про то, как он "ранен был немножко, защищая Ленинград". У этой маленькой поэмы есть свой глубокий подтекст, тот отчетливый второй план, который, собственно, и сделал ее такой просторной, емкой. Привлекательны дяди Степин рост и сила, но они становятся вдвойне привлекательней от того, что хорошо служат людям.
Заключительные строки поэмы:
И теперь горды ребята -
Пионеры, октябрята,
Что знакомы с дядей Степой,
Настоящим моряком.
Он домой идет с Арбата
"Как живешь?" - кричат ребята.
И зовут теперь ребята
Дядю Степу "Маяком".
И столь почетное прозвище "Маяк" надо ведь заслужить. Это прозвище дядя Степа действительно заслужил.
В свое время Маяковский писал книгу «Про моря и про маяк» для детей:
Кличет книжечка моя:
Дети будьте как маяк!
Всем, кто ночью плыть не могут,
Освещай огнем дорогу.
Михалков обращается к ребятам с тем же кличем: быть как маяк, как друг их дядя Степа, потому что добрый этот гигант и впрямь точно маяк освещает малышам дорогу.
Первые его произведения появились в годы, когда в нашей детской поэзии 6ыли редки веселые стихи. Тут дело не только в гонении на «забавное», которым занимались одно время педологи. Были причины и органичные: прежние веселые стихи, лишенные ясной идейной и воспитательной направленности, уже не могли занять ведущего места в поэзии, перед которой работа Маяковского, Маршака открыла новые и очень обширные перспективы. Их опыт поэтической беседы с детьми о современности, о моральных проблемах, о труде оказался удачным. Расширились пределы воспитательного влияния поэтов на детей. Прежние достижения уже казались иной раз недостаточными, мелкими с тех пор, как обнаружилось, что стихи, написанные для детей, могут нести большую идейную нагрузку.
Но и веселые стихи ведь могут быть не только веселыми. Поэты искали новых форм, в которых забавное органично сочеталось бы с воспитательно важным.
Михалков сумел в забавных стихах, без малейшей вульгаризации, дать облик советского человека. Но, поставив тем самым веселые стихи на службу новым, широким задачам детской литературы, Михалков не ограничил свою работу одним жанром.
В первые же годы работы он создал произведения очень разные и по темам и по характеру поэтической разработки.
Важной частью творчества Михалкова для детей являются юмористические и сатирические произведения. Поэт высмеивает хвастовство, зазнайство, упрямство, самоуверенность, избалованность и другие недостатки детей и взрослых. Авторская оценка совершенно определенна, и даже декларируется напрямую, но это не лишает стихотворения естественности.
Высмеивание распространенных недостатков характера и поведения нашло отражение в баснях Михалкова, многие из которых поэт адресует детям («Заяц и Черепаха», «Полкан и Шавка», «Коты и Мыши» и др.).
М. создан ряд сатирических персонажей, имена которых получили широкую известность и стали нарицательными.
Таков, например, упрямец, маловер Фома в одноименном произведении, кот. не утратило с годами своего места в детском чтении, сохраняющем увлекательность и воспитательный потенциал. используя традиционный для сатирического жанра прием гиперболы, поэт высмеял зазнайку, считающего вопреки фактам, наперекор здравым и разумным суждениям свои мысли единственно правильными и непреложными.
Фома доходит в своем упрямстве до нелепости, отрицая совершенно очевидное, даже факт собственного существования. Попав в пасть крокодила герой до конца не желает признавать чьего-либо мнения, кроме собственного:
Из пасти у зверя
Торчит голова.
До берега
Ветер доносит слова:
Я не ве…-
Аллигатор вздохнул
И, сытый, в зеленую воду нырнул.
Отсекая окончания слов, подставленных под рифму, М. хорошо передает упорство неисправимого упрямца, которым уже «поперхнулся» крокодил.
Гиперболическое заострение ситуации в кульминационной сцене стих-я разрешается комическим снижением интонации в финале. Казалось бы, пережив и во сне, страшный урок, герой должен исправиться, но не тут-то было:
Фома удивлен,
Фома возмущен:
Неправда, товарищи,
Это не сон!
При всей комичности поведения Фомы поэт с явной симпатией относится к своему юному самоуверенному герою. Понимание детской психологии, любовь к сетям с их достоинствами и недостатками в основании такого отношения.
Прием гротеска применен М. и в стих-и про «Мимозу», в котором мастерски нарисован образ изнеженного, избалованного, искалеченного излишней неразумной родительской опекой мальчика:
Он растет, боясь мороза,
У папы с мамой на виду,
Как растение мимоза
В ботаническом саду.
Стих-е звучит несколько более жестко, т.к. обращено в такой же степени к взрослым и к детям. Объектом сатиры становится приобретенный недостаток-изнеженность, неспособность к практической жизни.
Юмор веселых стих-й определяется не только комедийными ситуациями и характерами, но и своеобразием лексики, строем стиха.
В качестве юмористического приема М. часто применяет воспроизведение специфического детского образа мысли и склада речи, например, в стихотворении «А что у вас?». В первых строфах стихотворения нет и намека на то, что немного дурашливая, игровая болтовня ребятишек приведет к важному разговору. Затеяна игра просто потому, что «дело было вечером, делать было нечего». Разговор сначала течет неторопливо и бесцельно, детская неустойчивая мысль перескакивает с предмета на предмет.
А у нас сегодня кошка
Родила вчера котят.
Мы купили синий-синий,
Презеленый красный шар.
Игровая форма стихотворения, его скрытая дидактика, естественность и непринужденность беседы - все это хорошие находки детского поэта. Но юмор, построенный на внешней нелогичности ребячьей речи («А у нас сегодня кошка родила вчера котят», «Нам купили синий-синий, презеленый красный шар», «Грузовик привез дрова - это два. А, в-четвертых...»), хотя и очень забавен, пожалуй, больше рассчитан на взрослых. Недаром стихотворение с большим успехом читала во взрослых аудиториях исполнительница детских рассказов Рина Зеленая. Малышей такие логические ошибки редко смешат - они принимают всерьез «презеленый красный шар»: ведь им понятно, что иначе не выразишь сложную эмоцию, рожденную «букетом» шаров у продавца и трудностью выбора одного из них.
Ребята по кругу обмениваются сегодняшними новостями, не очень значительными. И затихла бы, вероятно, беседа, если бы не похвасталась девочка:
А, в-четвертых, наша мама
Отправляется в полет,
Потому что наша мама
Называется пилот.
Это всех задело. И вот в разговоре появляется ведущая тема-разгорается спор, чья мама важнее, лучше. Ребята наперебой защищают рабочее достоинство своей мамы - инженера, повара, вагоновожатого, доктора, милиционера, учительницы. Они ничем не хуже пилота.
И спросила Нина тихо:
Разве плохо быть портнихой?
Кто трусы ребятам шьет?
Ну, конечно, не пилот.
Обычное для малышей стремление похвастаться своими родителями, показать, что они лучше или во всяком случае ничуть не хуже родителей соседа, принимает современную, характерную для советского общества форму. Дети очень чутки к интересам, тональности среды, в которой они растут, и, может быть, не сознают, но чувствуют, что самое важное и убедительное доказательство высоких достоинств мамы - ее работа.
И еще одна черта - проявление доброго товарищества детей: реплика Вовы, который говорит не о своей маме, а выступает в защиту всех ребят, может быть, немного подавленных величием мамы-пилота:
Мама-летчик?
Что ж такого!
Вот у Коли, например,
Мама - милиционер.
А у Толи и у Веры
Обе мамы - инженеры.
А у Левы мама - повар.
Мама - летчик?
Что ж такого!
И в конечном счете именно эта реплика Вовы приводит к примиряющему выводу:
Мамы разные нужны,
Мамы всякие важны.
Дело было вечером,
Спорить было нечего.
Так неназойлива М. дает детям представление о разнообразных делах, кот. заняты мтери.
В том же году, что «Дядю Степу», «А что у вас?», - первом году работы Михалкова для детей - он пишет стихотворения и совсем в другой тональности.
Словно свежий ветер несет строки «Веселого туриста», стихотворения, написанного широко, свободно, богатого мыслями и эмоциями.
Образ четырнадцатилетнего туриста без всякой патетики, пафоса или умиления, благодаря отлично найденным художественным средствам, вырастает в символ отважной, любознательной и веселой юности.
Очень просты слова, фразы, образы, очень лаконична характеристика героя. «Он встретить в пути не боялся ни змей, ни быков, ни собак», «Он шел без ружья и без палки», «Он пел, и веселая песня ему помогала идти». Эта задорная отвага - выражение не только мальчишеской беззаботности, но и внутренней силы:
Он шел по тропам и дорогам,
Волков и медведей встречал,
Но зверь человека не трогал,
А издали только рычал.
Веселый турист неприхотлив, и не страшны ему стихии:
И туча над ним вместо крыши,
А вместо будильника - гром.
Ему близка, интересна родная природа:
Он слышал и зверя и птицу,
В колючие лазил кусты.
Он трогал руками пшеницу,
Чудесные нюхал цветы.
Его любознательность серьезна:
И все, что он видел и слышал,
В тетрадку записывал он.
Вот, в сущности, все, что сказано о юноше. Но его образ формируют в воображении читателя не только эти черты, но и то, что «летали кукушки да галки над самой его головой»,
И даже быки-забияки
Мычали по-дружески: «М-му!»,
И даже цепные собаки
Виляли хвостами ему.
Внутренняя сила юноши пугает зверя, который «издали только рычал». Но она и покоряет животных, потому что это добрая сила. Только животных? Нет, это все лишь подготовка внезапного, как взрыв, события: такой простой, такой реалистичный каждой деталью рассказ вдруг оборачивается сказкой-символом, Гаммельнским крысоловом, который своей дудкой привлекает и ведет в неведомое детей, - но добрым крысоловом, увлекающим и детей и взрослых вперед, к прекрасному будущему.
И окна в домах открывали,
Услышав - он мимо идет,
И люди ему подпевали
В квартирах, садах, у ворот.
И весело хлопали дверью
И вдруг покидали свой дом.
И самые хищные звери
Им были в пути нипочем.
Шли люди, и было их много,
И не было людям числа.
За ними по разным дорогам
Короткая песенка шла...
Нельзя было удержаться от большой цитаты - так выразительны и неожиданны эти строки. Но вот что примечательно: внезапность перехода от рассказа о простой прогулке к лирической сказке никак внешне не подчеркнута. Тем же ритмом, в той же тональности, в том же круге образов льется повествование. И это впечатляет больше, чем самое резкое изменение строя поэтического рассказа- изменение, которого, казалось бы, тут можно было ждать. Реальность и сказка сливаются в единый поток - прогулка обретает черты сказочности, сказка утверждается как реальность, как лирическое изображение грядущего жизненного пути веселой и отважной нашей молодежи.
Может быть, самое удивительное в первых стихотворениях Михалкова то, что их с таким законченным, зрелым мастерством создал «начинающий» поэт, и притом в очень широком диапазоне жанров.
Одинаково хорошо удавались Михалкову с первых шагов его поэтического пути и безобидный юмор, и едкая сатира, и балладно-песенный «Веселый турист», и тонкое, своеобразное сочетание сказки с реалистическим рассказом, и - это, пожалуй, самое важное - портреты современников, положительных героев нашего времени.
В том же изумительно плодотворном для поэта 1935 году он пишет «Светлану», колыбельную, снова меняя характер поэтической беседы с читателем.
Элегически мягкий, как бы приглушенный пейзаж - не вообще пейзаж, а русский, с березой и рожью - плавно переходит в широкую картину мира:
Где-то плещут океаны,
Спят медузы на волне.
В зоопарке пеликаны
Видят Африку во сне.
Черепаха рядом дремлет,
Слон стоит, закрыв глаза.
Снятся им родные земли
И над землями гроза.
Так же мягки, неторопливы и как будто спокойны строфы. Но - «над землями гроза». Словно отдаленная тревога, словно отзвук событий, которые гудят в телеграфных проводах мира, входит с этой строкой в стихотворение. Не забудем: 1935 год - время первых фашистских угроз!
Да, мы не ошиблись - именно об этой грозе думает поэт. Взглянув на мир, он возвращается мыслью на родину, к ее далекой границе.
Сонно на реке Амуре
Шевельнулись камыши,
Тонкие качнулись травы,
Лес как вкопанный стоит...
Еще все спокойно. Но, пожалуй, это предгрозовая тишь. Качнулись травы, лес как вкопанный стоит... Смутно чувствуется тут настороженность. И снова мы не
ошиблись:
У далекой
У заставы
Часовой в лесу не спит.
Он стоит,
Над ним зарницы,
Он глядит на облака:
Над его ружьем границу
Переходят облака.
На зверей они похожи,
Только их нельзя поймать...
Образ часового, охраняющего сон Светланы, - штрих, который оформляет стихотворение, раскрывает его внутренний смысл. Появление этого образа подготовлено грозой над дальними землями, предгрозовой тишью у наших рубежей.
Оказывается, это характерно для Михалкова - умение, сохраняя единство поэтического повествования, его стиль, тональность, внешне неприметно, а внутренне резко повернуть тему, придать ей значительность, которую нельзя угадать по первым строкам. И это в самых разных жанрах - ив балладе о веселом туристе, и в написанном как будто только для забавы стихотворении «А что у вас?», и в лирической колыбельной. «Нейтральный» поэтический рассказ оказывается подготовкой к выраженной в той же системе образов, что и начальные строфы, современной идее, политически или морально воспитывающей читателя. Образ часового входит в «Светлану» суровым предупреждением о грядущих испытаниях, как образ могучего бронепоезда в лирический рассказ Гайдара «Чук и Гек» о счастливой ребячьей жизни.
«Грозно торчали из башен укутанные брезентом орудия. Красноармейцы весело топали, смеялись и, хлопая варежками, отогревали руки. Но один человек в кожанке стоял возле бронепоезда молчалив и задумчив. И Чук с Геком решили, что это, конечно, командир, который стоит и ожидает, не придет ли приказ от Ворошилова открыть против кого-нибудь бой».
Все ближе гроза - поэт, живущий интересами своей страны, чувствует, как повышается давление политической атмосферы, и он говорит со своими читателями, с детьми, о том, что волнует его самого.
Это стало возможным, потому что прошло время, когда писатели говорили с детьми снисходительно, свысока, как с несмышленышами или как с недоразвитыми взрослыми.
Сегодня Сергей Михалков возглавляет Международное сообщество писательских союзов, крупнейшую писательскую организацию страны, издает книги, пишет стихи. Вслед за Корнеем Чуковским и Маршаком - создатель советской детской литературы.
Божий дар детского писателя органически соединяется в творчестве Михалкова с даром сатирика, талантом баснописца, продолжателя традиций «дедушки Крылова» в современной отечественной литературе.
Сергей Владимирович Михалков вместе с Леонидом Соболевым стоял у истоков Союза писателей России. После Леонида Соболева именно Сергей Михалков стал председателем правления Союза писателей России и сформировал его как ведущую писательскую организацию в стране.
Михалков возглавляет Международное сообщество писательских союзов, в котором помимо Союза писателей России входят союзы писателей и писательские организации большинства стран СНГ.
В конце прошлого века наша страна была одной из самых читающих в мире. Возможно, сейчас ситуация несколько ухудшилась, но любовь к литературным и сказочным героям живет в народе. Свидетельством тому – множество памятников литературным героям во многих городах.
Эти скульптуры литературных героев можно увидеть как на центральных улицах, площадях и набережных городов, так и в тихих двориках и скверах. Причем авторами скульптурных композиций по мотивам народных сказок, смешных и серьезных книг становятся и маститые скульпторы и обычные пенсионеры. Соответственно и материалы – от классической бронзы до старых автозапчастей, от старых детских игрушек до пластиковых бутылок. Некоторые из памятников литературным героям можно классифицировать, как одни из (благодаря материалам или форме). Часть памятников становится любимыми для горожан и даже появляются новые городские приметы: , посидеть на коленях у литературного персонажа и т.д. Рассказать сразу обо всех известных в мире и в России памятниках литературным героям невозможно, поэтому сейчас поговорим лишь о некоторых скульптурах литературных героев.
В Москве это
- Дядя Степа
- Ворона и Лисица
- Слон и Моська
- Белый Кролик
- Веничка Ерофеев и его возлюбленная
В Ростове-на-Дону литературные герои произведений Михаила Шолохова
- Нахаленок
- Дед Щукарь
- Григорий Мелихов и Аксинья
В подмосковном Петровском (микрорайоне города Лыткарино) сказочные персонажи
- Колобок
- Царевна-Лягушка и Иван-царевич
- Старуха Шапокляк с крысой Лариской
- Баба-Яга
В Москве неподалеку от станции метро «Проспект Мира» по адресу Слесарный переулок, дом номер один(при пересечении его с Орлово-Давыдовским переулком) находится Московское областное управление ГИБДД. И перед зданием посетителей встречает долговязый постовой Степан Степанов.
Жителям нашей страны он более известен, как «Дядя Степа» из стихотворения нашего легендарного Сергея Михалкова. Скульптор Александр Рожников одел памятник литературного героя в современную российскую форму и увековечил в металле эпизод спасения птички из светофора.
Есть отклонения от формы, но не от идеи замечательного детского стихотворения. И дети частенько приходят к бронзовому «Дяде Степе» и просят на память сделать фото памятника литературному герою.
Другие литературные персонажи-герои басен Крылова — расположились в скверике на юго-востоке Москвы, за домом номер двадцать девять по улице Судостроительной. Скульптор создал этих литературных персонажей из старых автозапчастей. И они тоже пользуются большой любовью детворы.
Персонаж известной книги Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес» интересен и детям, и взрослым. Это опаздывающий к Герцогине Белый Кролик. Он, поглядывая на часы, торопится-бежит в сквере рядом с домом пятьдесят четыре «б» на улице Щербаковской, на расстоянии одной трамвайной остановки от метро Семеновская.
В доме за сквером — библиотека, поэтому расположение этого памятника литературному герою вполне оправдано.
И москвичи уже придумали новую примету – чтобы никогда и никуда не опаздывать, надо ручку трости в руках у кролика. Наверное, людей, не умеющих приходить точно в назначенное время, немало – ручку трости сначала до блеска отполировали, а потом совсем отломали.
А вот персонажи культовой поэмы «Москва-Петушки» Венедикта Ерофеева знакомы только взрослым. И также, как в этом одиозном произведении, разлучены. Сначала их разлучили кардинально – «Веничка» стоял в Москве, а ждущая его подруга – в Петушках.
Потом обе эти скульптуры литературных героев перенесли в Москву, на Площадь Борьбы, но они по-прежнему стоят порознь. Авторами памятника стали Валерий Кузнецов и Сергей Манцерев, а спонсировал этот проект (ну-ка, догадайтесь с трех раз!) знаменитый ликеро-водочный завод «Кристалл».
В одном из крупнейших городов юга России, Ростове-на-Дону, на набережной реки Дон-любимом месте прогулок ростовчан и гостей города-расположилось несколько скульптурных композиций по мотивам произведений Михаила Шолохова. Это памятники литературным героям — «Нахаленок» и «Дед Щукарь» работы скульптора Николая Васильевича Можаева, лауреата Шолоховской премии. И скульптура Евгения Зубцова, изображающая геров «Тихого Дона» Григория Мелихова и Аксинью в лодке.
В подмосковном городе Лыткарино участница ежегодного конкурса «Наше Подмосковье» пенсионерка Раиса Юрьевна Воробьева вместе с мужем украсили свой и соседний двор по адресу: шестой микрорайон (Петровское), дом номер двадцать два.
Персонажи русских народных сказок, сказок других народов и произведения Эдуарда Успенского, сделанные из самых разных бросовых материалов (старых игрушек, пластиковых бутылок и т.п.) преобразили типовые скучные дворы.
Эти своеобразные «памятники литературным героям» и просто веселые и красочные поделки уже который год радуют жителей окрестных домов и гостей.
И убеждают всех в том, что для воплощения своих скульптурных идей можно использовать различные материалы (может быть, совершенно нетипичные, как у китайского ) и что сотворить свой способен любой человек, в чьем сердце живет красота.
