Город в табакерке - произведение В. Одоевского, с которым нужно познакомить юных исследователей. В нём повествуется о том, как папенька показал Мише табакерку. Она удивила мальчика тем, что издавала музыку. Миша захотел разузнать, как рождается мелодия, стал рассматривать покупку отца и незаметно для себя уснул. Во сне он гулял по миниатюрному городку табакерки, знакомился с его жителями. Что же узнал Миша в музыкальном городе? Прочтите вместе с детьми из сказки о любознательности, целеустремленности и о поиске истины.

Папенька поставил на стол табакерку.

— Поди-ка сюда, Миша, посмотри-ка, — сказал он.

Миша был послушный мальчик, тотчас оставил игрушки и подошёл к папеньке. Да уж и было чего посмотреть! Какая прекрасная табакерка! Пестренькая, из черепахи. А что на крышке-то! Ворота, башенки, домик, другой, третий, четвёртый, и счесть нельзя, и все мал мала меньше, и все золотые; а деревья-то также золотые, а листики на них серебряные; а за деревьями встаёт солнышко, и от него розовые лучи расходятся по всему небу.

— Что это за городок? — спросил Миша.

— Это городок Динь-динь, — отвечал папенька и тронул пружинку… И что же? вдруг, невидимо где, заиграла музыка. Откуда слышна эта музыка, Миша не мог понять; он ходил и к дверям, — не из другой ли комнаты? И к часам — не в часах ли? и к бюро, и к горке; прислушивался то в том, то в другом месте; смотрел и под стол… Наконец, Миша уверился, что музыка точно играла в табакерке. Он подошёл к ней, смотрит, а из-за деревьев солнышко выходит, крадётся тихонько по небу, а небо и городок всё светлее и светлее; окошки горят ярким огнём и от башенок будто сияние. Вот солнышко перешло через небо на другую сторону, всё ниже да ниже, и, наконец, за пригорком совсем скрылось, и городок потемнел, ставни закрылись, и башенки померкли, только не надолго. Вот затеплилась звёздочка, вот другая, вот и месяц рогатый выглянул из-за деревьев, и в городе стало опять светлее, окошки засеребрились, и от башенок потянулись синеватые лучи.

— Папенька! папенька, нельзя ли войти в этот городок? Как бы мне хотелось!

— Мудрено, мой друг. Этот городок тебе не по росту.

— Ничего, папенька, я такой маленький. Только пустите меня туда, мне так бы хотелось узнать, что там делается…

— Право, мой друг, там и без тебя тесно.

— Да кто же там живёт?

— Кто там живёт? Там живут колокольчики.

С сими словами папенька поднял крышку на табакерке, и что же увидел Миша? И колокольчики, и молоточки, и валик, и колёса. Миша удивился.

— Зачем эти колокольчики? Зачем молоточки? Зачем валик с крючками? — спрашивал Миша у папеньки.

А папенька отвечал:

— Не скажу тебе, Миша. Сам посмотри попристальнее да подумай: авось-либо отгадаешь. Только вот этой пружинки не трогай, а иначе всё изломается.

Папенька вышел, а Миша остался над табакеркой. Вот он сидел над нею, смотрел, смотрел, думал, думал: отчего звенят колокольчики.

Между тем музыка играет да играет; вот всё тише да тише, как будто что-то цепляется за каждую нотку, как будто что-то отталкивает один звук от другого. Вот Миша смотрит: внизу табакерки отворяется дверца и из дверцы выбегает мальчик с золотою головкой и в стальной юбочке, останавливается на пороге и манит к себе Мишу.

Да отчего же, подумал Миша, папенька сказал, что в этом городке и без меня тесно? Нет, видно, в нём живут добрые люди; видите, зовут меня в гости.

— Извольте, с величайшей радостью.

С этими словами Миша побежал к дверце и с удивлением заметил, что дверца ему пришлась точь-в-точь по росту. Как хорошо воспитанный мальчик, он почёл долгом прежде всего обратиться к своему провожатому.

— Позвольте узнать, — сказал Миша, — с кем я имею честь говорить?

— Динь, динь, динь, — отвечал незнакомец. — Я — мальчик-колокольчик, житель этого городка. Мы слышали, что вам очень хочется побывать у нас в гостях, и потому решились просить вас сделать нам честь к нам пожаловать. Динь, динь, динь, динь, динь, динь.

Миша учтиво поклонился; мальчик-колокольчик взял его за руку, и они пошли. Тут Миша заметил, что над ними был свод, сделанный из пёстрой тисненой бумажки с золотыми краями. Перед ними был другой свод, только поменьше; потом третий, ещё меньше; четвёртый, ещё меньше, и так все другие своды, чем дальше, тем меньше, так что в последний, казалось, едва могла пройти головка его провожатого.

— Я вам очень благодарен за ваше приглашение, — сказал ему Миша, — но не знаю, можно ли будет мне им воспользоваться. Правда, здесь я свободно прохожу, но там дальше, посмотрите, какие у вас низенькие своды; там я, позвольте сказать откровенно, там я и ползком не пройду. Я удивляюсь, как и вы под ними проходите…

— Динь, динь, динь, — отвечал мальчик, — пройдём, не беспокойтесь, ступайте только за мною.

Миша послушался. В самом деле, с каждым шагом, казалось, своды поднимались, и наши мальчики всюду свободно проходили; когда же они дошли до последнего свода, тогда мальчик-колокольчик попросил Мишу оглянуться назад. Миша оглянулся и что же он увидел? Теперь тот первый свод, под который он подошёл, входя в дверцы, показался ему маленьким, как будто, пока они шли, свод опустился. Миша был очень удивлён.

— Отчего это? — спросил он своего проводника.

— Динь, динь, динь, — отвечал проводник смеясь, — издали всегда так кажется; видно, вы ни на что вдаль со вниманием не смотрели: вдали всё кажется маленьким, а подойдёшь — большое.

— Да, это правда, — отвечал Миша, — я до сих пор не подумал об этом и оттого вот что со мною случилось: третьего дня я хотел нарисовать, как маменька возле меня играет на фортепьяно, а папенька, на другом конце комнаты, читает книжку. Только этого мне никак не удалось сделать! Тружусь, тружусь, рисую как можно вернее, а всё на бумаге у меня выйдет, что папенька возле маменьки сидит и кресло его возле фортепьяно стоит; а между тем я очень хорошо вижу, что фортепьяно стоит возле меня у окошка, а папенька сидит на другом конце у камина. Маменька мне говорила, что папеньку надобно нарисовать маленьким, но я думал, что маменька шутит, потому что папенька гораздо больше её ростом; но теперь вижу, что маменька правду говорила: папеньку надобно было нарисовать маленьким, потому что он сидел вдалеке: очень вам благодарен за объяснение, очень благодарен.

Мальчик-колокольчик смеялся изо всех сил.

— Динь, динь, динь, как смешно! Динь, динь, динь, как смешно! Не уметь нарисовать папеньку с маменькой! Динь, динь, динь, динь, динь!

Мише показалось досадно, что мальчик-колокольчик над ним так немилосердно насмехается, и он очень вежливо сказал ему:

— Позвольте мне спросить у вас: зачем вы к каждому слову всё говорите: динь, динь, динь!

— Уж у нас поговорка такая, — отвечал мальчик-колокольчик.

— Поговорка? — заметил Миша. — А вот папенька говорит, что нехорошо привыкать к поговоркам.

Мальчик-колокольчик закусил губы и не сказал более ни слова.

Вот перед ними еще дверцы; они отворились, и Миша очутился на улице. Что за улица! Что за городок! Мостовая вымощена перламутром; небо пёстренькое, черепаховое; по небу ходит золотое солнышко; поманишь его — оно с неба сойдёт, вкруг руки обойдёт и опять поднимется. А домики-то стальные, полированные, крытые разноцветными раковинками, и под каждою крышкою сидит мальчик-колокольчик с золотою головкою, в серебряной юбочке, и много их, много и все мал мала меньше.

— Нет, теперь уж меня не обмануть, — сказал Миша, — это так только мне кажется издали, а колокольчики-то все одинакие.

— Ан вот и неправда, — отвечал провожатый, — колокольчики не одинакие. Если бы мы все были одинакие, то и звенели бы мы все в один голос, один, как другой; а ты слышишь, какие мы песни выводим? Это оттого, что кто из нас побольше, у того и голос потолще; неужели ты и этого не знаешь? Вот видишь ли, Миша, это тебе урок: вперёд не смейся над теми, у которых поговорка дурная; иной и с поговоркою, а больше другого знает и можно от него кое-чему научиться.

Миша в свою очередь закусил язычок.

Между тем их окружили мальчики-колокольчики, теребили Мишу за платье, звенели, прыгали, бегали.

— Весело вы живёте, — сказал Миша, — век бы с вами остался; целый день вы ничего не делаете; у вас ни уроков, ни учителей, да ещё и музыка целый день.

— Динь, динь, динь! — закричали колокольчики. — Уж нашёл у нас веселье! Нет, Миша, плохое нам житьё. Правда, уроков у нас нет, да что же в том толку. Мы бы уроков не побоялись. Вся наша беда именно в том, что у нас, бедных, никакого нет дела; нет у нас ни книжек, ни картинок; нет ни папеньки, ни маменьки; нечем заняться; целый день играй да играй, а ведь это, Миша, очень, очень скучно! Хорошо наше черепаховое небо, хорошо и золотое солнышко, и золотые деревья, но мы, бедные, мы насмотрелись на них вдоволь, и всё это очень нам надоело; из городка мы ни пяди, а ты можешь себе вообразить, каково целый век, ничего не делая, просидеть в табакерке с музыкой.

— Да, — отвечал Миша, — вы говорите правду. Это и со мною случается: когда после ученья примешься за игрушки, то так весело; а когда в праздник целый день всё играешь да играешь, то к вечеру и сделается скучно; и за ту и за другую игрушку примешься — всё не мило. Я долго не понимал, отчего это, а теперь понимаю.

— Да сверх того на нас есть другая беда, Миша: у нас есть дядьки.

— Какие же дядьки? — спросил Миша.

— Дядьки-молоточки, — отвечали колокольчики, — уж какие злые! То и дело, что ходят по городу да нас постукивают. Которые побольше, тем ещё реже тук-тук бывает, а уж маленьким куда больно достается.

В самом деле, Миша увидел, что по улице ходили какие-то господа на тоненьких ножках, с предлинными носами и шипели между собою: тук, тук, тук! тук, тук, тук! Поднимай, задевай. Тук, тук, тук! Тук, тук, тук!

И в самом деле, дядьки-молоточки беспрестанно то по тому, то по другому колокольчику тук да тук, индо бедному Мише жалко стало. Он подошёл к этим господам, очень вежливо поклонился и с добродушием спросил: зачем они без всякого сожаления колотят бедных мальчиков?

А молоточки ему в ответ:

— Прочь ступай, не мешай! Там в палате и в халате надзиратель лежит и стучать нам велит. Всё ворочается, прицепляется. Тук, тук, тук! Тук, тук, тук!

— Какой это у вас надзиратель? — спросил Миша у колокольчиков.

— А это господин Валик, — зазвенели они, — предобрый человек — день и ночь с дивана не сходит. На него мы не можем пожаловаться.

Миша к надзирателю. Смотрит, — он в самом деле лежит на диване, в халате и с боку на бок переворачивается, только всё лицом кверху. А по халату-то у него шпильки, крючочки, видимо-невидимо, только что попадётся ему молоток, он его крючком сперва зацепит, потом опустит, а молоточек-то и стукнет по колокольчику.

Только что Миша к нему подошёл, как надзиратель закричал:

— Шуры-муры! Кто здесь ходит? Кто здесь бродит? Шуры-муры, кто прочь не идёт? Кто мне спать не даёт? Шуры-муры! Шуры-муры!

— Это я, — храбро отвечал Миша, — я — Миша…

— А что тебе надобно? — спросил надзиратель.

— Да мне жаль бедных мальчиков-колокольчиков, они все такие умные, такие добрые, такие музыканты, а по вашему приказанию дядьки их беспрестанно постукивают…

— А мне какое дело, шуры-муры! Не я здесь набольший. Пусть себе дядьки стукают мальчиков! Мне что за дело! Я надзиратель добрый, всё на диване лежу и ни за кем не гляжу… Шуры-муры, шуры-муры…

— Ну, многому же я научился в этом городке! — сказал про себя Миша. — Вот ещё иногда мне бывает досадно, зачем надзиратель с меня глаз не спускает! «Экой злой, — думаю я. — Ведь он не папенька и не маменька. Что ему за дело, что я шалю? Знал бы, сидел в своей комнате». Нет, теперь вижу, что бывает с бедными мальчиками, когда за ними никто не смотрит.

Между тем Миша пошёл далее — и остановился. Смотрит — золотой шатёр с жемчужной бахромой, наверху золотой флюгер вертится, будто ветряная мельница, а под шатром лежит царевна-пружинка и, как змейка, то свернётся, то развернётся и беспрестанно надзирателя под бок толкает. Миша этому очень удивился и сказал ей:

— Сударыня-царевна! Зачем вы надзирателя под бок толкаете?

— Зиц, зиц, зиц, — отвечала царевна, — глупый ты мальчик, неразумный мальчик! На всё смотришь — ничего не видишь! Кабы я валик не толкала, валик бы не вертелся; кабы валик не вертелся, то он за молоточки бы не цеплялся, кабы за молоточки не цеплялся, молоточки бы не стучали, колокольчики бы не звенели; кабы колокольчики не звенели, и музыки бы не было! Зиц, зиц, зиц!

Мише хотелось узнать, правду ли говорит царевна. Он наклонился и прижал её пальчиком — и что же? В одно мгновенье пружинка с силою развилась, валик сильно завертелся, молоточки быстро застучали, колокольчики заиграли дребедень, и вдруг пружинка лопнула. Всё умолкло, валик остановился, молоточки попадали, колокольчики свернулись на сторону, солнышко повисло, домики изломались. Тогда Миша вспомнил, что папенька не приказывал ему трогать пружинки, испугался и… проснулся.

— Что во сне видел, Миша? — спросил папенька.

Миша долго не мог опамятоваться. Смотрит: та же папенькина комната, та же перед ним табакерка; возле него сидят папенька и маменька и смеются.

— Где же мальчик-колокольчик? Где дядька-молоточек? Где царевна-пружинка? — спрашивал Миша. — Так это был сон?

— Да, Миша, тебя музыка убаюкала, и ты здесь порядочно вздремнул. Расскажи-ка нам по крайней мере, что тебе приснилось?

— Да, видите, папенька, — сказал Миша, протирая глазки, — мне всё хотелось узнать, отчего музыка в табакерке играет; вот я принялся на неё прилежно смотреть и разбирать, что в ней движется и отчего движется; думал-думал и стал уже добираться, как вдруг, смотрю, дверца в табакерке растворилась… — Тут Миша рассказал весь свой сон по порядку.

— Ну, теперь вижу, — сказал папенька, — что ты в самом деле почти понял, отчего музыка в табакерке играет; но ты ещё лучше поймёшь, когда будешь учиться механике.

A+ A-

Городок в табакерке — Одоевский В.Ф.

Сказка про мальчика Мишу, которому папа показал красивую черепаховую табакерку. Папа сказал, что внутри шкатулки находится городок Динь-Динь и мальчику сразу захотелось туда попасть. И вот в табакерке приоткрылась дверца и вышел человечек-колокольчик. Как по волшебству, Миша уменьшился в размере и отправился с колокольчиком изучать устройство табакерки. Там он познакомился с другими мальчиками-колокольчиками, дядьками-молоточками, царевной Пружинкой, господином Валиком и многое понял об устройстве шкатулки…

Городок в табакерке читать

Папенька поставил на стол табакерку. «Поди-ка сюда, Миша, посмотри-ка», - сказал он.

Миша был послушный мальчик; тотчас оставил игрушки и подошёл к папеньке. Да уж и было чего посмотреть! Какая прекрасная табакерка! Пёстренькая, из черепахи. А что на крышке-то!

Ворота, башенки, домик, другой, третий, четвёртый, - и счесть нельзя, и все мал мала меньше, и все золотые; а деревья-то также золотые, а листики на них серебряные; а за деревьями встаёт солнышко, и от него розовые лучи расходятся по всему небу.

Что это за городок? - спросил Миша.

Это городок Динь-Динь, - отвечал папенька и тронул пружинку…

И что же? Вдруг, невидимо где, заиграла музыка. Откуда слышна эта музыка, Миша не мог понять: он ходил и к дверям - не из другой ли комнаты? и к часам - не в часах ли? и к бюро, и к горке; прислушивался то в том, то в другом месте; смотрел и под стол… Наконец Миша уверился, что музыка точно играла в табакерке. Он подошёл к ней, смотрит, а из-за деревьев солнышко выходит, крадётся тихонько по небу, а небо и городок всё светлее и светлее; окошки горят ярким огнём, и от башенок будто сияние. Вот солнышко перешло через небо на другую сторону, всё ниже да ниже, и наконец за пригорком совсем скрылось; и городок потемнел, ставни закрылись, и башенки померкли, только ненадолго. Вот затеплилась звёздочка, вот другая, вот и месяц рогатый выглянул из-за деревьев, и в городке стало опять светлее, окошки засеребрились, и от башенок потянулись синеватые лучи.

Папенька! папенька! нельзя ли войти в этот городок? Как бы мне хотелось!

Мудрено, мой друг: этот городок тебе не по росту.

Ничего, папенька, я такой маленький; только пустите меня туда; мне так бы хотелось узнать, что там делается…

Право, мой друг, там и без тебя тесно.

Да кто же там живёт?

Кто там живёт? Там живут колокольчики.

С этими словами папенька поднял крышку на табакерке, и что же увидел Миша? И колокольчики, и молоточки и валик, и колёса… Миша удивился:

Зачем эти колокольчики? Зачем молоточки? Зачем валик с крючками? - спрашивал Миша у папеньки.

А папенька отвечал:

Не скажу тебе, Миша; сам посмотри попристальнее да подумай: авось отгадаешь. Только вот этой пружинки не трогай, а иначе всё изломается.

Папенька вышел, а Миша остался над табакеркой. Вот он сидел-сидел над нею, смотрел-смотрел, думал-думал, отчего звенят колокольчики?

Между тем музыка играет да играет; вот всё тише да тише, как будто что-то цепляется за каждую нотку, как будто что-то отталкивает один звук от другого. Вот Миша смотрит: внизу табакерки отворяется дверца, и из дверцы выбегает мальчик с золотою головкою и в стальной юбочке, останавливается на пороге и манит к себе Мишу.

«Да отчего же, - подумал Миша, - папенька сказал, что в этом городке и без меня тесно? Нет, видно, в нём живут добрые люди, видите, зовут меня в гости».

Извольте, с величайшею радостью!

С этими словами Миша побежал к дверце и с удивлением заметил, что дверца ему пришлась точь-в-точь по росту. Как хорошо воспитанный мальчик, он почёл долгом прежде всего обратиться к своему провожатому.

Позвольте узнать, - сказал Миша, - с кем я имею честь говорить?

Динь-динь-динь, - отвечал незнакомец, - я мальчик-колокольчик, житель этого городка. Мы слышали, что вам очень хочется побывать у нас в гостях, и потому решились просить вас сделать нам честь к нам пожаловать. Динь-динь-динь, динь-динь-динь.

Миша учтиво поклонился; мальчик-колокольчик взял его за руку, и они пошли. Тут Миша заметил, что над ними был свод, сделанный из пёстрой тиснёной бумажки с золотыми краями. Перед ними был другой свод, только поменьше; потом третий, ещё меньше; четвёртый, ещё меньше, и так все другие своды - чем дальше, тем меньше, так что в последний, казалось, едва могла пройти головка его провожатого.

Я вам очень благодарен за ваше приглашение, - сказал ему Миша, - но не знаю, можно ли будет мне им воспользоваться. Правда, здесь я свободно прохожу, но там, дальше, посмотрите, какие у вас низенькие своды, - там я, позвольте сказать откровенно, там я и ползком не пройду. Я удивляюсь, как и вы под ними проходите.

Динь-динь-динь! - отвечал мальчик. - Пройдём, не беспокойтесь, ступайте только за мной.

Миша послушался. В самом деле, с каждым их шагом, казалось, своды подымались, и наши мальчики всюду свободно проходили; когда же они дошли до последнего свода, тогда мальчик-колокольчик попросил Мишу оглянуться назад. Миша оглянулся, и что же он увидел? Теперь тот первый свод, под который он подошёл, входя в дверцы, показался ему маленьким, как будто, пока они шли, свод опустился. Миша был очень удивлён.

Отчего это? - спросил он своего проводника.

Динь-динь-динь! - отвечал проводник, смеясь.

Издали всегда так кажется. Видно, вы ни на что вдаль со вниманием не смотрели; вдали всё кажется маленьким, а подойдёшь - большое.

Да, это правда, - отвечал Миша, - я до сих пор не думал об этом, и оттого вот что со мною случилось: третьего дня я хотел нарисовать, как маменька возле меня играет на фортепьяно, а папенька на другом конце комнаты читает книжку.

Только этого мне никак не удалось сделать: тружусь, тружусь, рисую как можно вернее, а всё на бумаге у меня выйдет, что папенька возле маменьки сидит и кресло его возле фортепьяно стоит, а между тем я очень хорошо вижу, что фортепьяно стоит возле меня, у окошка, а папенька сидит на другом конце, у камина. Маменька мне говорила, что папеньку надобно нарисовать маленьким, но я думал, что маменька шутит, потому что папенька гораздо больше её ростом; но теперь вижу, что она правду говорила: папеньку надобно было нарисовать маленьким, потому что он сидел вдалеке. Очень вам благодарен за объяснение, очень благодарен.

Мальчик-колокольчик смеялся изо всех сил: «Динь-динь-динь, как смешно! Не уметь рисовать папеньку с маменькой! Динь-динь-динь, динь-динь-динь!»

Мише показалось досадно, что мальчик-колокольчик над ним так немилосердно насмехается, и он очень вежливо сказал ему:

Позвольте мне спросить у вас: зачем вы к каждому слову всё говорите «динь-динь-динь»?

Уж у нас поговорка такая, - отвечал мальчик-колокольчик.

Поговорка? - заметил Миша. - А вот папенька говорит, что очень нехорошо привыкать к поговоркам.

Мальчик-колокольчик закусил губы и не сказал больше ни слова.

Вот перед ними ещё дверцы; они отворились, и Миша очутился на улице. Что за улица! Что за городок! Мостовая вымощена перламутром; небо пёстренькое, черепаховое; по небу ходит золотое солнышко; поманишь его, оно с неба сойдёт, вкруг руки обойдёт и опять поднимается. А домики-то стальные, полированные, крытые разноцветными раковинками, и под каждою крышкою сидит мальчик-колокольчик с золотою головкою, в серебряной юбочке, и много их, много и все мал мала меньше.

Нет, теперь уж меня не обманут, - сказал Миша. - Это так только мне кажется издали, а колокольчики-то все одинаковые.

А вот и неправда, - отвечал провожатый, - колокольчики не одинаковые.

Если бы все были одинаковые, то и звенели бы мы все в один голос, один как другой; а ты слышишь, какие мы песни выводим. Это оттого, что, кто из нас побольше, у того и голос потолще. Неужели ты и этого не знаешь? Вот видишь ли, Миша, это тебе урок: вперёд не смейся над теми, у которых поговорка дурная; иной и с поговоркою, а больше другого знает, и можно от него кое-чему научиться.

Миша, в свою очередь, закусил язычок.

Между тем их окружили мальчики-колокольчики, теребили Мишу за платье, звенели, прыгали, бегали.

Весело вы живёте, - сказал им Миша, - век бы с вами остался. Целый день вы ничего не делаете, у вас ни уроков, ни учителей, да ещё и музыка целый день.

Динь-динь-динь! - закричали колокольчики. - Уж нашёл у нас веселье! Нет, Миша, плохое нам житьё. Правда, уроков у нас нет, да что же в том толку?

Мы бы уроков не побоялися. Вся наша беда именно в том, что у нас, бедных, никакого нет дела; нет у нас ни книжек, ни картинок; нет ни папеньки, ни маменьки; нечем заняться; целый день играй да играй, а ведь это, Миша, очень, очень скучно. Поверишь ли? Хорошо наше черепаховое небо, хорошо и золотое солнышко и золотые деревья; но мы, бедные, насмотрелись на них вдоволь, и всё это очень нам надоело; из городка мы - ни шагу, а ты можешь себе вообразить, каково целый век, ничего не делая, просидеть в табакерке, и даже в табакерке с музыкой.

Да, - отвечал Миша, - вы говорите правду. Это и со мной случается: когда после ученья примешься за игрушки, то так весело; а когда в праздник целый день всё играешь да играешь, то к вечеру и сделается скучно; и за ту и за другую игрушку примешься - всё не мило. Я долго не понимал; отчего это, а теперь понимаю.

Да, сверх того, на нас есть другая беда, Миша: у нас есть дядьки.

Какие же дядьки? - спросил Миша.

Дядьки-молоточки, - отвечали колокольчики, - уж какие злые! То и дело что ходят по городу да нас постукивают. Которые побольше, тем ещё реже «тук-тук» бывает, а уж маленьким куда больно достаётся.

В самом деле, Миша увидел, что по улице ходили какие-то господа на тоненьких ножках, с предлинными носами и шептали между собою: «Тук-тук-тук! Тук-тук-тук, поднимай! Задевай! Тук-тук-тук!». И в самом деле, дядьки-молоточки беспрестанно то по тому, то по другому колокольчику тук да тук. Мише даже их жалко стало. Он подошёл к этим господам, очень вежливо поклонился им и с добродушием спросил, зачем они без всякого сожаления колотят бедных мальчиков. А молоточки ему в ответ:

Прочь ступай, не мешай! Там в палате и в халате надзиратель лежит и стучать нам велит. Всё ворочается, прицепляется. Тук-тук-тук! Тук-тук-тук!

Какой это у вас надзиратель? - спросил Миша у колокольчиков.

А это господин Валик, - зазвенели они, - предобрый человек, день и ночь с дивана не сходит; на него мы не можем пожаловаться.

Миша - к надзирателю. Смотрит: он в самом деле лежит на диване, в халате и с боку на бок переворачивается, только всё лицом кверху. А по халату-то у него шпильки, крючочки видимо-невидимо; только что попадётся ему молоток, он его крючком сперва зацепит, потом спустит, а молоточек-то и стукнет по колокольчику.

Только что Миша к нему подошёл, как надзиратель закричал:

Шуры-муры! Кто здесь ходит? Кто здесь бродит? Шуры-муры! Кто прочь не идёт? Кто мне спать не даёт? Шуры-муры! Шуры-муры!

Это я, - храбро отвечал Миша, - я - Миша…

А что тебе надобно? - спросил надзиратель.

Да мне жаль бедных мальчиков-колокольчиков, они все такие умные, такие добрые, такие музыканты, а по вашему приказанию дядьки их беспрестанно постукивают…

А мне какое дело, шуры-муры! Не я здесь набольший. Пусть себе дядьки стукают мальчиков! Мне что за дело! Я надзиратель добрый, всё на диване лежу и ни за кем не гляжу. Шуры-муры, шуры-муры…

Ну, многому же я научился в этом городке! - сказал про себя Миша. - Вот ещё иногда мне бывает досадно, зачем надзиратель с меня глаз не спускает…

Между тем Миша пошёл далее - и остановился. Смотрит, золотой шатёр с жемчужною бахромою; наверху золотой флюгер вертится, будто ветряная мельница, а под шатром лежит царевна Пружинка и, как змейка, то свернётся, то развернётся и беспрестанно надзирателя под бок толкает.

Миша этому очень удивился и сказал ей:

Сударыня царевна! Зачем вы надзирателя под бок толкаете?

Зиц-зиц-зиц, - отвечала царевна. - Глупый ты мальчик, неразумный мальчик. На всё смотришь, ничего не видишь! Кабы я валик не толкала, валик бы не вертелся; кабы валик не вертелся, то он за молоточки бы не цеплялся, молоточки бы не стучали; кабы молоточки не стучали, колокольчики бы не звенели; кабы колокольчики не звенели, и музыки бы не было! Зиц-зиц-зиц.

Мише захотелось узнать, правду ли говорит царевна. Он наклонился и прижал её пальчиком - и что же?

В одно мгновение пружинка с силою развилась, валик сильно завертелся, молоточки быстро застучали, колокольчики заиграли дребедень и вдруг пружинка лопнула. Всё умолкло, валик остановился, молоточки попадали, колокольчики свернулись на сторону, солнышко повисло, домики изломались… Тогда Миша вспомнил, что папенька не приказывал ему трогать пружинку, испугался и… проснулся.

Что во сне видел, Миша? - спросил папенька.

Миша долго не мог опамятоваться. Смотрит: та же папенькина комната, та же перед ним табакерка; возле него сидят папенька и маменька и смеются.

Где же мальчик-колокольчик? Где дядька-молоточек? Где царевна Пружинка? - спрашивал Миша. - Так это был сон?

Да, Миша, тебя музыка убаюкала, и ты здесь порядочно вздремнул. Расскажи же нам по крайней мере, что тебе приснилось!

Да видите, папенька, - сказал Миша, протирая глазки, - мне всё хотелось узнать, отчего музыка в табакерке играет; вот я принялся на неё прилежно смотреть и разбирать, что в ней движется и отчего движется; думал, думал и стал уже добираться, как вдруг, смотрю, дверка в табакерку растворилась… - Тут Миша рассказал весь свой сон по порядку.

Ну, теперь вижу, - сказал папенька, - что ты в самом деле почти понял, отчего музыка в табакерке играет; но ты это ещё лучше поймёшь, когда будешь учиться механике.

(Илл. О.Ткаченко)

Подтвердить оценку

Оценка: 4.7 / 5. Количестов оценок: 60

Помогите сделать материалы на сайте лучше для пользователя!

Напишите причину низкой оценки.

Отправить

Спасибо за отзыв!

Прочитано 4785 раз(а)

Другие сказки Одоевского

• Мороз Иванович — Одоевский В.Ф.

  Сказка о двух девочках – Рукодельнице и Ленивице, которые жили с нянюшкой. Уронила как-то Рукодельница ведро в колодец, полезла за ним и попала в царство Мороза Ивановича. Прожила она у дедушке три дня, выполнила все …

• Сказка о четырёх глухих — Одоевский В.Ф.

  Интересная индийская сказка о душевной глухоте человека. Сказка рассказывает, как важно слушать и слышать других людей, а не только самого себя. Произведение начинается с вступления, из которого читатель узнает об особенностях Индии… Сказка о четырёх …

• Рождественская каша — Нурдквист С.

  Однажды люди в сочельник забыли выставить рождественскую кашу для гномов. Мать-гномиха догадалась об этом, но чтобы не рассердился ее муж, и не стал мстить людям весь год, она послала детей стащить тарелку каши с праздничного …

• Как повстречались Братец Лис и Братец Черепаха — Харрис Д.Ч.

  История про то, как Братец Лис встретил на дороге Братца Черепаху и решил ему отомстить за то, что тот стукнул Лиса по макушке у Матушки Мидоус. Но Братец Черепаха нашел способ спастись. Как повстречались Братец …

• Вера и Анфиса в детском саду — Успенский Э.Н.

  Сказка про то, как девочка Вера и ее обезьянка Анфиса стали в вместе в детский сад ходить. Хоть Анфиса там и проказничала, но воспитатель и ребята ее полюбили. Вера и Анфиса в детском саду читать …

Поиск

Волшебная сказка

Диккенс Ч.

Сказка про принцессу Алиссию, у которой было восемнадцать младших братьев и сестер. Ее родители: король и королева были очень бедные и много работали. Однажды добрая фея подарила Алиссие волшебную косточку, которая могла выполнить одно желание. …

Бутылочная почта для папы

Ширнек Х.


Сказка про девочку Ханну, у которой отец — исследователь морей и океанов. Ханна пишет письма отцу, в которых рассказывает о своей жизни. Семья Ханны необычная: и профессия отца, и работа мамы — она врач по …

Приключения Чиполлино

Родари Д.


Сказка про смышленого мальчика из многодетной семьи бедных луковок. Однажды его отец случайно наступил на ногу принцу Лимону, который проходил мимо их дома. За это отца бросили в тюрьму, и Чиполлино решил вызволить отца. Оглавление: …

Чем пахнут ремёсла?

Родари Д.

Стихи про запахи каждой профессии: в булочной пахнет хлебом, в столярной мастерской — свежими досками, рыбак пахнет морем и рыбой, маляр — красками. Чем пахнут ремёсла? читать У каждого дела Запах особый: В булочной пахнет …

Какой самый любимый праздник всех ребят? Конечно, Новый год! В эту волшебную ночь на землю спускается чудо, всё сверкает огнями, слышен смех, а Дед Мороз приносит долгожданные подарки. Новому году посвящено огромное количество стихов. В …



В этом разделе сайта Вы найдете подборку стихотворений про главного волшебника и друга всех детей — Деда Мороза. Про доброго дедушку написано много стихов, но мы отобрали самые подходящие для детей 5,6,7 лет. Стихи про …



Пришла зима, а с ней пушистый снег, метели, узоры на окнах, морозный воздух. Ребята радуются белым хлопьям снега, достают коньки и санки из дальних углов. Во дворе кипит работа: строят снежную крепость, ледяную горку, лепят …



Подборка коротких и запоминающихся стихов про зиму и Новый год, Деда Мороза, снежинки, ёлочку для младшей группы детского сада. Читайте и учите короткие стихи с детьми 3-4 лет для утренников и праздника Нового года. Здесь …

Страница 1 из 2

Папенька поставил на стол табакерку. «Поди-ка сюда, Миша, посмотри-ка», - сказал он.

Миша был послушный мальчик; тотчас оставил игрушки и подошёл к папеньке. Да уж и было чего посмотреть! Какая прекрасная табакерка! Пёстренькая, из черепахи. А что на крышке-то! Ворота, башенки, домик, другой, третий, четвёртый, - и счесть нельзя, и все мал мала меньше, и все золотые; а деревья-то также золотые, а листики на них серебряные; а за деревьями встаёт солнышко, и от него розовые лучи расходятся по всему небу.

Что это за городок? - спросил Миша.
- Это городок Динь-Динь, - отвечал папенька и тронул пружинку…
И что же? Вдруг, невидимо где, заиграла музыка. Откуда слышна эта музыка, Миша не мог понять: он ходил и к дверям - не из другой ли комнаты? и к часам - не в часах ли? и к бюро, и к горке; прислушивался то в том, то в другом месте; смотрел и под стол… Наконец Миша уверился, что музыка точно играла в табакерке. Он подошёл к ней, смотрит, а из-за деревьев солнышко выходит, крадётся тихонько по небу, а небо и городок всё светлее и светлее; окошки горят ярким огнём, и от башенок будто сияние. Вот солнышко перешло через небо на другую сторону, всё ниже да ниже, и наконец за пригорком совсем скрылось; и городок потемнел, ставни закрылись, и башенки померкли, только ненадолго. Вот затеплилась звёздочка, вот другая, вот и месяц рогатый выглянул из-за деревьев, и в городке стало опять светлее, окошки засеребрились, и от башенок потянулись синеватые лучи.
- Папенька! папенька! нельзя ли войти в этот городок? Как бы мне хотелось!
- Мудрено, мой друг: этот городок тебе не по росту.
- Ничего, папенька, я такой маленький; только пустите меня туда; мне так бы хотелось узнать, что там делается…
- Право, мой друг, там и без тебя тесно.
- Да кто же там живёт?
- Кто там живёт? Там живут колокольчики.
С этими словами папенька поднял крышку на табакерке, и что же увидел Миша? И колокольчики, и молоточки и валик, и колёса… Миша удивился:
- Зачем эти колокольчики? Зачем молоточки? Зачем валик с крючками? - спрашивал Миша у папеньки.

А папенька отвечал:
- Не скажу тебе, Миша; сам посмотри попристальнее да подумай: авось-либо отгадаешь. Только вот этой пружинки не трогай, а иначе всё изломается.
Папенька вышел, а Миша остался над табакеркой. Вот он сидел-сидел над нею, смотрел-смотрел, думал-думал, отчего звенят колокольчики?
Между тем музыка играет да играет; вот всё тише да тише, как будто что-то цепляется за каждую нотку, как будто что-то отталкивает один звук от другого. Вот Миша смотрит: внизу табакерки отворяется дверца, и из дверцы выбегает мальчик с золотою головкою и в стальной юбочке, останавливается на пороге и манит к себе Мишу.
«Да отчего же, - подумал Миша, - папенька сказал, что в этом городке и без меня тесно? Нет, видно, в нём живут добрые люди, видите, зовут меня в гости».
- Извольте, с величайшею радостью!
С этими словами Миша побежал к дверце и с удивлением заметил, что дверца ему пришлась точь-в-точь по росту. Как хорошо воспитанный мальчик, он почёл долгом прежде всего обратиться к своему провожатому.
- Позвольте узнать, - сказал Миша, - с кем я имею честь говорить?
- Динь-динь-динь, - отвечал незнакомец, - я мальчик-колокольчик, житель этого городка. Мы слышали, что вам очень хочется побывать у нас в гостях, и потому решились просить вас сделать нам честь к нам пожаловать. Динь-динь-динь, динь-динь-динь.
Миша учтиво поклонился; мальчик-колокольчик взял его за руку, и они пошли. Тут Миша заметил, что над ними был свод, сделанный из пёстрой тиснёной бумажки с золотыми краями. Перед ними был другой свод, только поменьше; потом третий, ещё меньше; четвёртый, ещё меньше, и так все другие своды - чем дальше, тем меньше, так что в последний, казалось, едва могла пройти головка его провожатого.

Я вам очень благодарен за ваше приглашение, - сказал ему Миша, - но не знаю, можно ли будет мне им воспользоваться. Правда, здесь я свободно прохожу, но там, дальше, посмотрите, какие у вас низенькие своды, - там я, позвольте сказать откровенно, там я и ползком не пройду. Я удивляюсь, как и вы под ними проходите.
- Динь-динь-динь! - отвечал мальчик. - Пройдём, не беспокойтесь, ступайте только за мной.
Миша послушался. В самом деле, с каждым их шагом, казалось, своды подымались, и наши мальчики всюду свободно проходили; когда же они дошли до последнего свода, тогда мальчик-колокольчик попросил Мишу оглянуться назад. Миша оглянулся, и что же он увидел? Теперь тот первый свод, под который он подошёл, входя в дверцы, показался ему маленьким, как будто, пока они шли, свод опустился. Миша был очень удивлён.

Отчего это? - спросил он своего проводника.
- Динь-динь-динь! - отвечал проводник, смеясь. - Издали всегда так кажется. Видно, вы ни на что вдаль со вниманием не смотрели; вдали всё кажется маленьким, а подойдёшь - большое.

Да, это правда, - отвечал Миша, - я до сих пор не думал об этом, и оттого вот что со мною случилось: третьего дня я хотел нарисовать, как маменька возле меня играет на фортепьяно, а папенька на другом конце комнаты читает книжку. Только этого мне никак не удалось сделать: тружусь, тружусь, рисую как можно вернее, а всё на бумаге у меня выйдет, что папенька возле маменьки сидит и кресло его возле фортепьяно стоит, а между тем я очень хорошо вижу, что фортепьяно стоит возле меня, у окошка, а папенька сидит на другом конце, у камина. Маменька мне говорила, что папеньку надобно нарисовать маленьким, но я думал, что маменька шутит, потому что папенька гораздо больше её ростом; но теперь вижу, что она правду говорила: папеньку надобно было нарисовать маленьким, потому что он сидел вдалеке. Очень вам благодарен за объяснение, очень благодарен.
Мальчик-колокольчик смеялся изо всех сил: «Динь-динь-динь, как смешно! Не уметь рисовать папеньку с маменькой! Динь-динь-динь, динь-динь-динь!»
Мише показалось досадно, что мальчик-колокольчик над ним так немилосердно насмехается, и он очень вежливо сказал ему:

Позвольте мне спросить у вас: зачем вы к каждому слову всё говорите «динь-динь-динь»?
- Уж у нас поговорка такая, - отвечал мальчик-колокольчик.
- Поговорка? - заметил Миша. - А вот папенька говорит, что очень нехорошо привыкать к поговоркам.
Мальчик-колокольчик закусил губы и не сказал больше ни слова.
Вот перед ними ещё дверцы; они отворились, и Миша очутился на улице. Что за улица! Что за городок! Мостовая вымощена перламутром; небо пёстренькое, черепаховое; по небу ходит золотое солнышко; поманишь его, оно с неба сойдёт, вкруг руки обойдёт и опять поднимается. А домики-то стальные, полированные, крытые разноцветными раковинками, и под каждою крышкою сидит мальчик-колокольчик с золотою головкою, в серебряной юбочке, и много их, много и все мал мала меньше.

Нет, теперь уж меня не обманут, - сказал Миша. - Это так только мне кажется издали, а колокольчики-то все одинаковые.
- А вот и неправда, - отвечал провожатый, - колокольчики не одинаковые. Если бы все были одинаковые, то и звенели бы мы все в один голос, один как другой; а ты слышишь, какие мы песни выводим. Это оттого, что, кто из нас побольше, у того и голос потолще. Неужели ты и этого не знаешь? Вот видишь ли, Миша, это тебе урок: вперёд не смейся над теми, у которых поговорка дурная; иной и с поговоркою, а больше другого знает, и можно от него кое-чему научиться.
Миша, в свою очередь, закусил язычок.
Между тем их окружили мальчики-колокольчики, теребили Мишу за платье, звенели, прыгали, бегали.

Весело вы живёте, - сказал им Миша, - век бы с вами остался. Целый день вы ничего не делаете, у вас ни уроков, ни учителей, да ещё и музыка целый день.
- Динь-динь-динь! - закричали колокольчики. - Уж нашёл у нас веселье! Нет, Миша, плохое нам житьё. Правда, уроков у нас нет, да что же в том толку?

© Полозова Т. Д., вступительная статья, словарь, 2002

© Нефёдов О. Г., иллюстрации, 2002

© Оформление серии, составление. Издательство «Детская литература», 2002

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Обращение к читателю

ДОРОГОЙ ЧИТАТЕЛЬ!

В твоих руках книга, в которой собраны произведения, созданные более 150 лет назад, еще в XIX веке. Дедушка Ириней – один из многих псевдонимов писателя Владимира Федоровича Одоевского (1804–1869).

Принадлежал он к древнему русскому роду Рюриковичей. Владимир с детства был любознателен, много, увлеченно читал. Он усердно учился в Благородном пансионе Московского университета, основанного гениальным русским ученым и поэтом Михаилом Васильевичем Ломоносовым. Успешно выполнил его «Подготовительно-энциклопедическую программу» и неустанно занимался дополнительно. Уже в детстве он прослыл энциклопедистом, то есть широко образованным человеком. Пансионат Владимир Одоевский закончил с золотой медалью.

В ученические годы В. Одоевский был увлечен разными науками, искусствами: философией и химией, математикой и музыкой, историей и музейным делом… Его кумиром был Михаил Васильевич Ломоносов. «Этот человек – мой идеал. Он тип славянского всеобъемлющего духа», – признавался Владимир Одоевский. Но более всего Одоевского привлекала словесность: русская речь, русская поэзия, литературное творчество, которое и стало делом его жизни. Однако, став известным писателем, он нередко менял профессиональные занятия. «Человек не должен… отказываться от той деятельности, к которой призывает его сопряжение обстоятельств его жизни», – говорил писатель. А жизнь Одоевского была интересной, эмоциональной, интеллектуально насыщенной.

Он входил в знаменитое общество любомудров . Вместе с будущим декабристом В.К. Кюхельбекером издавал популярный в те годы альманах «Мнемозина». Его одаривали своим дружеским вниманием А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, В. А. Жуковский, М. Ю. Лермонтов, композитор М. И. Глинка, ученый-критик «неистовый» Виссарион Белинский… Своей первой книге Владимир Федорович Одоевский дал такое название: «Пестрые сказки с красным словцом, собранные Иринеем Модестовичем Гомозейкою, магистром философии и членом разных ученых обществ, изданные В. Безгласным».

Буквально – мистификаторское название, но интересное. Когда станешь, друг мой, взрослым, прочти эту книгу. Получишь большое удовольствие! Одна из сказок названа именем мистического героя – «Игоша». Он – из рода шишимор, шишиг (это беспокойные озерные духи). Вот такой именно Игоша – безрукий, безногий, невидимый, озорной. Он ищет справедливость. Доставляет при этом немало беспокойства. Но в то же время заставляет уважать себя.

Эта фантастическая сказка В. Одоевского перекликается с сочинениями Эрнеста Теодора Амадея Гофмана – немецкого писателя (1776–1822). Родствен непоседа Игоша и Карлсону, который живет на крыше. Его придумала Астрид Линдгрен – замечательная шведская писательница, очень любимая детьми многих стран.

В. Ф. Одоевский любил детей. Он изучал педагогические идеи русских и зарубежных ученых. Создал свою теорию детства, пользовался ею, сочиняя сказки для детей. Писатель видел в ребенке не только потребность в быстром движении, в живой игре. Он ценил в нем склонность к размышлению, любознательность, отзывчивость. Его очень интересовало, что и как читают дети: с любовью или только по необходимости. Ведь сам он много и увлеченно читал, потому знал ценность книги и чтения. Не случайно и то, что книга «Сказки дедушки Иринея» была издана в годы писательской зрелости Одоевского, полного признания его таланта и читателями и критикой.

Первая детская сказка «Городок в табакерке» вышла еще в 1834 году. Только через шесть лет, в 1840 году, писатель подготовил отдельной книгой издание «Детских сказок дедушки Иринея». Но произошло недоразумение: из-за большого количества опечаток ее не выпустили в свет. Она появилась лишь в 1841 году, хотя в популярном тогда журнале «Отечественные записки» за 1840 год Виссарион Белинский уже опубликовал большую статью об этой книге.

Сказки не раз переиздавались и в XIX, и в XX веке. У тебя, мой друг, в руках издание XXI века. В него включено четырнадцать произведений. Когда ты их прочитаешь, пожалуйста, подумай: все ли их можно назвать сказками? Например, «Серебряный рубль», «Бедный Гнедко», «Отрывки из журнала Маши» (а может, и еще некоторые)? В них – картины вполне реальной жизни. Почему же добрый дедушка Ириней ставит в один ряд эти произведения с теми, которые самим названием настраивают на чтение именно сказки? Например, «Мороз Иванович», «Городок в табакерке»… С Морозом Ивановичем ты встречался, видимо, когда читал или слушал русские народные сказки. Табакерка, даже если она и большая, едва ли вместит в себя целый городок, пусть игрушечный. В сказке же все возможно. На то она и сказка.

Видимо, дедушка Ириней хотел заинтересовать, увлечь своего читателя, пробудить воображение, заразить фантазией. И одновременно побудить к собственным размышлениям тебя, мой друг, чтобы ты сам постарался вместе со сказочником Иринеем как бы включиться в жизнь героев, почувствовать интонацию повествования, услышать ласковый голос рассказчика. Дедушка Ириней хочет, чтобы ты при чтении был не сторонним наблюдателем, а как бы действующим лицом произведения. Мудрый Ириней знал, что рассказ становится сказочно увлекательным, необычным, если читатель переживает вместе с героями. Представь, что это ты лично слышишь звон колокольчиков, их разговор, путешествуя по городу в табакерке. Это ты лично вместе с Машей осваиваешь секреты ведения хозяйства. Это ты сам оскорблен поведением подруг Маши, унижающих одну из девочек за то, что она не из богатой семьи. Это ты преодолеваешь соблазн израсходовать все деньги на что-то очень для тебя приятное, желанное, а не на то, что нужно для дома. И конечно, отдаешь «отчет себе самому в своей жизни», руководствуясь голосом доброго сердца и «осердеченного» ума.

Главное при чтении – почувствовать добросердечие самого автора, дедушки Иринея. «А какой чудесный старик! Какая юная, благодатная душа у него! Какою теплотою и жизнью веет от его рассказов и какое необыкновенное искусство у него заманить воображение, раздражить любопытство, возбудить внимание иногда самым, по-видимому, простым рассказом! Советуем, любезные дети, получше познакомиться с дедушкой Иринеем… Если вы пойдете с ним гулять – вас ожидает величайшее удовольствие: вы можете бегать, прыгать, шуметь, а он между тем будет рассказывать вам, как называется каждая травка, каждая бабочка, как они рождаются, растут и, умирая, снова воскресают для новой жизни» – так писал великий критик В. Белинский о книге, которая у тебя в руках.

Что ж, мой дорогой читатель, попутешествуй вместе с писателем и далее по страницам его сочинений. Вот сказка «Червячок». До публикации в сборнике сказок дедушки Иринея она была напечатана еще в 1835 году в «Детской книжке для воскресных дней». Всего несколько страниц посвящено истории появления на свет червячка, его краткой жизни, перерождению в бабочку. Короткая, изящная зарисовка. В ней одна из вечных идей – о бессмертии души и о жизни после смерти. А сколькими удивительными наблюдениями своими поделился с нами внимательный и мудрый экскурсовод Ириней. Вот мы вместе с Мишей и Лизанькой увидели шевелящегося червячка: «…на листке цветущего кустарника, под легким прозрачным одеяльцем, похожим на хлопчатую бумагу, в тонкой скорлупке лежал червячок. Уже давно лежал он там, давно уже ветерок качал его колыбельку, и он сладко дремал в своей воздушной постельке. Разговор детей пробудил червячка; он просверлил окошко в своей скорлупке, выглянул на Божий свет, смотрит – светло, хорошо, и солнышко греет; задумался наш червячок».

Отец подозвал к себе маленького сына Мишу и показал ему красивую черепаховую табакерку. На её крышке был изображён город с золотыми домами, башенками и деревьями. Над городом вставало солнце, от которого по небу расходились розовые лучи.

Папа сказал, что городок называется Динь-Динь, дотронулся до пружинки, и тут же в табакерке заиграла музыка, а солнышко начало двигаться по небу. Когда оно зашло за пригорок, ставни в домиках закрылись, на небе засияли звёзды и месяц, а «от башенок потянулись синеватые лучи».

Мише захотелось попасть в этот городок. Он спросил папу, кто там живёт. Тот ответил, что жители города - колокольчики, и поднял крышку табакерки. Миша увидел множество колокольчиков, молоточков и начал расспрашивать отца, как работает табакерка. Папа предложил Мише подумать и догадаться самому, только попросил не трогать пружинку - если она сломается, музыка перестанет играть.

Миша долго сидел над табакеркой и думал.

Между тем музыка играет да играет; вот всё тише да тише, как будто что-то цепляется за каждую нотку, как будто что-то отталкивает один звук от другого.

Вдруг внизу табакерки отворилась дверца, из неё выбежал мальчик с золотой головкой и в стальной юбочке и поманил Мишу к себе. Миша подбежал к дверце и удивился: она пришлась ему точно по росту. Мальчики-колокольчики были жителями городка в табакерке. Они узнали, что Миша хочет побывать у них, и решили его пригласить.

Мальчик-колокольчик повёл Мишу через своды, сделанные из пёстрой тиснёной бумаги. Миша заметил, что далеко впереди своды становятся совсем маленькими, и сказал своему провожатому, что он не проберётся через них даже ползком.

Повторяя «динь-динь-динь», мальчик-колокольчик объяснил, что издали все предметы кажутся маленькими. Миша вспомнил, как недавно хотел нарисовать папу, сидящего в отдалении от мамы, но у него ничего не вышло, поскольку он не знал о законах перспективы.

Мальчик-колокольчик начал смеяться над Мишей, тому стало досадно, и он сказал, что нехорошо привыкать к поговоркам, даже таким красивым, как «динь-динь-динь». Теперь досадно стало мальчику-колокольчику.

Наконец, мальчики вошли в городок. Миша видел, что в домиках сидят мальчики-колокольчики разных размеров, и подумал, что это ему кажется издали, а на самом деле они все одинаковые. Но мальчик-колокольчик объяснил, что они и вправду разные. У больших колокольчиков голос потолще, а у маленьких - более звонкий. Потом он упрекнул Мишу в том, что тот смеялся над его поговоркой: «Иной и с поговоркою, а больше другого знает, и можно от него кое-чему научиться».

Мишу окружили мальчики-колокольчики и начали жаловаться на свою жизнь. Никакого дела у них нет, из городка выходить им нельзя, а играть целый день очень скучно.

Ты можешь себе вообразить, каково целый век, ничего не делая, просидеть в табакерке, и даже в табакерке с музыкою.

Да и злые дядьки-молоточки донимают - ходят по городу и постукивают мальчиков-колокольчиков.

Миша оглянулся и увидел на улице господ с тоненькими ножками и длинными носами. Они ходили и шептали: «Тук-тук-тук! Поднимай! Задевай!». Миша подошёл к ним и вежливо спросил, зачем они колотят бедных мальчиков-колокольчиков.

Дядьки-молоточки ответили, что делать это им велит надзиратель. Мальчики-колокольчики подтвердили, что есть у них надзиратель, господин Валик, но он добрый, целый день лежит в халате на диване и их не трогает.

Миша отправился к надзирателю и увидел на его халате множество крючочков. Он перевора­чивался с боку на бок и цеплял этими крючочками дядек-молоточков, а те стучали по мальчикам-колокольчикам. Миша спросил господина Валика, зачем он это делает, но тот, приговаривая «шуры-муры», ответил, что ему не до чего нет дела.

Миша пошёл дальше и увидел золотой шатёр, в котором лежала царевна Пружинка. Она сворачивалась, развора­чивалась, толкала в бок надзирателя и приговаривала «зиц-зиц-зиц». Миша стал её расспрашивать, и царевна объяснила: если она перестанет толкать надзирателя, он не станет цеплять дядек-молоточков, те перестанут стучать по мальчикам-колокольчикам, и музыка смолкнет.

Миша решил проверить, правду ли говорит царевна, и прижал её пальцем. Пружинка тут же развилась, валик закрутился, молоточки застучали и всё умолкло. Миша вспомнил, что папа просил не трогать пружинку, испугался и... проснулся.

Мальчик рассказал родителям свой чудесный сон. Папа похвалил сына за то, что тот почти понял устройство табакерки, и добавил, что Миша узнает больше, когда станет изучать механику.